Вода камень точит

Миясэ готов взорваться раздражением, а тут еще размолвка с Тамаки. «Веду себя как тинэйджер…» — старается он успокоить себя и, закурив сигарету, с натянутой улыбкой выпускает клуб дыма.

— Ого! — сокрушенно дергает подбородком Савамура.

Миясэ, не уступая, пристально смотрит тому в глаза. Их замутненная, неровная роговица отблескивает тусклым светом, напоминая жухлые, подпорченные виноградины.

— Ну как же так, Миясэ?! Тебе бы не следовало так говорить. Не годится… — с театральным жестом укоризненно изрекает Савамура.

Лицо его своим пепельным цветом напоминает Миясэ грязный окурок, вдавленный в фарфоровую пепельницу. Такое ощущение, что вместе с табаком во внутренности этого человека проникло какое-то прогорклое масло, напоминая о себе неприятным запахом изо рта.

Поначалу Миясэ становится стыдно за себя, свои инфантильные мысли, но потом, когда в памяти воскресает невыразительный голос Тамаки в телефонной трубке, его снова охватывает тоска.

— Да нет, я просто подумал, опять деньги… — оправдывается Миясэ.

И снова чувствует на себе испытующий взгляд Савамуры. Он смотрит как умудренный возрастом человек старше меня на двадцать лет. И в довершение всего он знает, что я начинаю догадываться о его мыслях. Чувство стыда охватывает Миясэ, кончики ушей краснеют. Как будто при разнице в возрасте они оба одинаково наивны и у них начинает устанавливаться согласие, попахивающее гомосексуализмом. «Противный мужик!» — с досадой произносит про себя Миясэ.

Савамура, подняв правый уголок своих бесцветных губ, надевает до сих пор висевшие на пальце солнечные очки.

— Да, опять говорим об одних деньгах. Очень неприятный разговор, ведь так, Миясэ-сан?

С этими словами Савамура поднимается со стула и надевает свой вельветовый пиджак. Выглянувшие из рукавов пальцы подобны щупальцам кальмара. «Так и должны выглядеть руки людей, наживающихся на покойниках», — думает Миясэ, выбрасывая сигарету в пепельницу.

— Так, посмотрим, что у нас на полке. Есть и некрологи, написанные месяца три назад. Тут полно покойничков…

Савамура шевелит своими неприятными пальцами, встает и направляется к лифту. Лоск вельветового пиджака роднит его с представителями семейства кошачьих, постоянно вылизывающих свою потрепанную шкуру.

Проверив гранки своей статьи о дог-шоу, определив ей место на четвертой полосе в виде колонки, Миясэ покидает корректорскую.

По дороге в редакцию на Такаданобабе с вокзала Синагава Миясэ набирает телефон Тамаки. У них договоренность — каждый раз он звонит ей в свой обеденный перерыв. На том конце никто не берет трубку. Ожидание длится целую вечность. От нетерпения стоящая сзади молодая офис-леди цокает языком. Миясэ ловит на себе ее исполненный злобы взгляд и чувствует, как в нем тоже закипает злость, он уже готов избить ее.

— Извините… — бормочет он и аккуратно кладет трубку на рычаг.

Какой-то твердой решимостью веяло от последних слов Тамаки. А что, если она обманула его, что, если поездка домой лишь предлог?

Нужно непременно навестить ее. Вдруг она сидит одна в чисто убранной комнате, не зная, что делать дальше.

Вернувшись в редакцию, Миясэ принялся за написание статьи о собаках напрокат.

Цена зависит от размеров собаки, прокатного времени и др. Это была рекламная акция крупных агентств, бизнес которых был ориентирован на домашних животных, другими словами, пиар-компания. И она уже начала приносить свои плоды: многие стали пользоваться этой услугой.

— Забавно, что для нас не представляет труда распознавать странные парочки. Как? Да очень просто — по запаху, поведению… Но собаки, правда, это делают быстрее. Вот, арендуют они собаку и идут гулять в парк или вдоль берега реки, где людей поменьше. Ну и получают удовольствие, которое не каждый отель для влюбленных может предоставить. Потом — много молодых парочек… А есть настоящие любители собак. В многоквартирном доме, как правило, не разрешают держать животных, вот они и берут напрокат… Обычное явление…

Миясэ слышал об этом от Окума, сотрудника специализированного магазина. Конечно, не обо всем можно написать в такой статье. Нельзя же публиковать сомнительную информацию о клиентах. Коллега Мурой просит «напрокат» линейку.

— Это для любителей секса с животными… сейчас все можно взять напрокат, — говорит он с горькой усмешкой и, нахмурив лицо, чешет спину одолженной линейкой.

Миясэ смеется, не выпуская сигарету изо рта, но вдруг умолкает — ему вспомнилось голое тело Тамаки. Он даже почувствовал спиной прикосновение ее ногтей, в нос ударил ее родной запах, и огонь желания овладел всем его существом.

Вспомнилась их первая встреча в филиале туристической фирмы. Вдруг — «я же хотела… в меня» — эхом прозвучали ее слова, сказанные всего лишь несколько дней назад.

В тот момент он был точно уверен, что Тамаки поехала к родителям. Миясэ показалось, что он уловил женскую логику, обычно недоступную его пониманию.