Водитель трамвая.

       - Я одному парню как-то ногу переехал задним колесом, - рассказывал мне Вова доверительно, - я тогда с женой разводился. Весь был издёрганный. Представляешь? Я и не заметил, как у этого мудака авоська на поручень намоталась. Думал-то о другом. Ну и чего? Он рванул её и поскользнулся. А я в этот момент тронулся. Ну и проехал колесом ему по стопе.

       - А дальше? – поинтересовался я.

       - Стопе пиздец, - хрипло рассмеялся Вова. В темноте его лицо почему-то всегда казалось мне жутким и зловещим. Как у старого рецидивиста, повидавшего на своём веку многое. – А мне повестка в суд. И условный срок. Вот так-то. А ты думаешь здесь на транспорте рай? Хрен – то! Держи карман шире. И не считай ворон на линии. И осудят и повесят всё сразу только на тебя! Будь уверен. Начальнички всегда свои тёплые жопы прикроют. И ни один из них никогда не впряжётся за тебя. Хоть ты сгинь. Мне, например, после такого на линию возвращаться вообще не охота было.

       В другой раз он мне поведал, как сгорел его автобус.

       - Он сперва у меня задымил. А была зима – как сейчас. Я пошёл на улицу набрал снега. И бросил его на горящие элементы. Как тут всё искрануло! Как пламя разгорелось! Я только выбежать успел. Когда пожарники приехали, тут и тушить было нечего.

       Ломался автобус у Вовы не только в пору его работы на линии. Несколько раз он ломался, когда Вова развозил нас по домам после вечерней смены. Вот это вообще была подстава. Добирайся до дома как можешь. Поэтому в вечернюю смену я всегда имел с собой определённую сумму, дабы если маршрутный «Лиаз» сломается хоть добраться до дома на частнике. Да и в утренние смены бывало, Вовин автобус до депо не доезжал. Вставал где-нибудь на дороге. В такие моменты он заходил в салон, чертыхался, поднимал какой-то люк в полу и ковырялся там. Толку это не приносило. Выпуск срывался. В депо Вову материли за жадность и бензиновые махинации (они ведь не дураки – если я знал об этом, то они и подавно) но вот сделать ничего с «маршрутчиками» не могли. И последние с упорством Ломоносова снова и снова брали полуразваленные «Лиазы». Одни раз только я помню, когда мы сумели добраться до дома на сломанном «Лиазе». Мы ехали на втором «маршруте» - в час сорок, и где-то в районе Живописной улицы наш грёбаный «Лиаз» раскорячился. Вова вошёл в салон в своей ушанке с приподнятыми ушами, со своим кривым носом и матерщиной застрявшей в зубах, привычно задрал люк в центре пола и «занялся делом». Я уж подумал, дескать, всё, пора выходить из драндулета и ловить попутку, как вдруг ушанка вернулась на поверхность пола. Следом показалась испачканная голова неприятной наружности. Затем замызганные чем-то чёрным руки.

       - Нормально! – провозгласил радостно Вова. – Докатимся!

       - Да с тобой докатишься! – ответило ему сразу несколько недовольных полусонных голосов.

       - Докатимся-докатимся! – решительно повторил он, вытирая руки носовым платком в горошек. – Только нужно чтобы кто-то вручную переключал коробку передач.

       - Да ты совсем охуел! – заявила ему одна дама с двадцать восьмого маршрута.

       - Ну как всегда! – воскликнул водитель по фамилии Кудинов, пузатый дядька пятидесяти с небольшим лет но очень неплохой.

       Он работал на трамвае уже больше двадцати пяти лет. Сначала в Апаковском депо потом перешёл к нам. Мне он всегда нравился. Деловой, разбирающийся в технике и почти всегда громко разговаривающий. Таким я его запомнил.

       - Почему как всегда? – переспросил Вова. – Как иногда. Недавно ведь так ехали! И сейчас доедем.

       - Ладно, - проговорил Кудинов, - шлёпай за штурвал, я попереключаю.

       Как я понял из ихнего диалога, данный спектакль уже имел место. Так и ехали. Вова периодически поворачивал свою кривоносую физиономию и орал через стекло, когда следовало переключать. Кудинов, стоя на коленях, лез рукой в страшную ревущую бездну в полу и чего-то там отщёлкивал.

       Весело? А вы думаете, как пролетарии проводят время после работы? По девочкам расходятся? А вот и нет. Это я вам ещё не привожу комментарии отпускаемые водителями и тем же Кудиновым по поводу Вовы и всего с ним связанного. Поверьте на слово: там уже никто не стеснялся. Как после этого Вова умудрился ещё привезти в депо утренников, ума не приложу. Не иначе там тоже кто-то совал пальцы в опасные механизмы дур-машины. Ведь съездить в парк поменять автобус на другой Вова чисто физически бы не сумел. Во-первых - некогда. А во-вторых – как? С неработающей коробкой передач?