Водители фрегатов. О великих мореплавателях XVIII — начала XIX века

И через минуту они были уже в доме пленников. Но Эшу все еще не понимала, где она находится, и испуганно жалась к своему спасителю. Рутерфорд отодвинул щеколду и распахнул дверь.

Им в лицо хлынул такой ослепительный свет, что они на мгновение зажмурились. По земле бегали тени. Прыгающие языки пламени со всех сторон лизали черное небо.

— Мы в нашей деревне! — воскликнула Эшу.

— Воины Сегюи подожгли частокол, — сказал Рутерфорд.

Частокол горел сразу во многих местах. С грохотом рушились тяжелые бревна. Люди, окруженные кольцом огня, беспомощно метались под гам собак и плач детей. Воины поднимали копья: им хотелось скорее сразиться с врагом. Но враг был неуязвим, заслоненный стеной пламени.

Ветер носил искры по воздуху, и соломенные хижины вспыхивали одна за другой. Они сгорали сразу, с необыкновенной быстротой: в одно мгновение на месте большой хижины оставалась маленькая темная кучка пепла. Хозяева даже не пытались спасать свои жилища: они знали, что загоревшуюся солому потушить невозможно.

В самом конце улицы, возле заложенных бревнами ворот, частокол внезапно рухнул, образовав широкое отверстие. В это отверстие хлынули осаждающие, прыгая босыми ногами через горящие поваленные столбы. Защитники деревни преградили им дорогу. Наконец-то враги сошлись лицом к лицу. На таком близком расстоянии ружья были бесполезны, и завязался отчаянный рукопашный бой.

При ярком пламени пожара Рутерфорд с порога своего дома видел, как впереди защитников мелькали длинные перья Эмаи. Верховный вождь с необыкновенной ловкостью владел мэром, и рука его не знала промаха. Рядом с ним стояли его воины, готовые защищать каждую пядь родной улицы. Но как их мало, храбрых защитников, и как многочисленны нападающие! Все воины, которых Эмаи послал сопровождать соседних вождей, погибли. Другие пали на склоне холма перед деревней. И теперь у Эмаи осталось всего несколько десятков человек, преграждающих путь целому полчищу врагов.

Они медленно отступали меж двух рядов горящих хижин. С каждой минутой их становилось все меньше. То один, то другой падал под ноги врагам, ожесточенно продвигающимся вперед. Эмаи находился все время в первом ряду защитников, в самой гуще боя. Он, казалось, был неуязвим. Всякий, кто пробовал приблизиться к нему, падал под тяжестью его мэра прежде, чем успевал опомниться. Копья, летящие в него издалека, он ловил на лету рукой и швырял назад. И все же он отступал.

Враги овладели уже половиной деревни и ловили перепуганных свиней, выскочивших из своих загонов. Эмаи отступил мимо висячей могилы своей матери, мимо своей пылающей хижины — самой большой во всей деревне. Скоро ему некуда будет отступать. Сзади, шагах в сорока, пылающий частокол, а за частоколом — глубокий овраг.

Окружив хижину верховного вождя, многие воины Сегюи захотели проникнуть в нее, надеясь найти там несметные богатства. Они, обжигаясь, голыми руками разгребали пылающий тростник и разбрасывали его во все стороны. И вдруг раздался взрыв, встряхнувший весь холм, на котором стояла деревня. Хижина взлетела в воздух. На ее месте в земле появилась глубокая воронка, вокруг которой лежали обгорелые трупы. Это в хижине вождя взорвалась бочка с порохом, привезенная с «Агнессы».

Взрыв произвел среди наступающих такие опустошения и так испугал их, что они, растерявшись, в ужасе хлынули назад, давя друг друга.

— За мной! — крикнул Эмаи.

Горсть храбрецов не отставала от него ни на шаг. Враги дрогнули под этим отчаянным натиском и покатились обратно меж двух рядов догоравших хижин. Эмаи пядь за пядью возвращал себе родную деревню. Вот он вновь овладел пепелищем своего дворца, вот опять висячая могила его матери находится за широкой спиной сына. Была минута, когда казалось, что Эмаи выгонит врагов из деревни за частокол.

Но воины Сегюи скоро опомнились. Под напором задних рядов передние остановились и снова перешли в наступление. Защитников деревни оставалось слишком мало. Их было так мало, что они с трудом загораживали улицу и опасались, как бы их не обошли с тыла. Они бились с отчаянным, безнадежным мужеством, но опять отступали, и на этот раз быстрее, чем прежде.

И вот их загнали в самый конец деревни. У Эмаи теперь было не больше тридцати человек. За ним горел частокол. Они все уже твердо знали, чем кончится битва, — их загонят в огонь, и они сгорят.

Вдруг совсем рядом Эмаи увидел бревенчатый дом своего белого пленника. На пороге стоял огромный человек с огненными волосами и махал ему здоровенной рукой. Маленький отряд теснимых воинов, ища прикрытия сзади, решил отступить к плотным стенам этого домика… Едва Эмаи оказался возле двери, как Рутерфорд схватил его за плечи и втащил внутрь. Все бойницы были открыты, и свет пожара проникал в комнату. Эмаи увидел девушку, сидевшую на полу.

— Эшу! — вскричал он дрогнувшим голосом. — Ты здесь? Я думал, что ты у них в плену…

Рутерфорд откинул ногой доску и показал вождю черную яму.

— Здесь ваше спасение, — сказал он. — Пусть воины по одному спустятся туда, вниз, и все вы будете свободны.

Вождь молчал и не двигался с места.