Военная держава Чингисхана

«Экономический блок» создаваемого государства представляли 16 «служб», которые ведали своими участками по ведению хозяйства «Хамаг монгол улус». По сравнению со старым порядком они имели уже письменную базу («синие тетради») для фиксирования повинностей, распределения пастбищ и тому подобных хозяйственных вопросов. Все это вносило регулярность в экономическую деятельность и переводило на иную, чем раньше, основу способы контроля за ней — от обычая к письменному праву, подкрепленному аппаратом насилия, сосредоточенным в руках хана и его рода. Но в остальном инерционность форм ведения кочевого хозяйства определила отсутствие каких-либо серьезных изменений в самой сути кочевого хозяйствования.

Подытоживая обзор реформ Чингисхана, нельзя сказать, что не было противодействия тем изменениям, которые вносились в традиционный уклад монгольской жизни Чингисханом в результате его государственного строительства. Конфликт с верховным шаманом Кокочу (или, как его иначе звали, Тэб-Тэнгри), главой партии сторонников старых порядков, окончившийся его убийством, вполне может иметь корни в недовольстве части монголов, остававшихся традиционалистами. В изложении Рашид ад-Дина этот конфликт выглядит так: «С Чингиз-ханом он говорил дерзко, но так как некоторые [его слова] действовали умиротворяюще и служили поддержкой Чингиз-хану, то последнему он приходился по душе. Впоследствии, когда [Тэб-Тэнгри] стал говорить лишнее, вмешиваться во все и повел себя спесиво и заносчиво, Чингиз-хан полнотою [своего] разума и проницательности понял, что он обманщик и фальшивый человек. И в один день он… принял решение и повелел, чтобы [Тэб-Тэнгри] прикончили, когда он явится в орду и начнет вмешиваться во все его не касающееся» [37, с. 167–168].

Хотя внешне данные события выглядят как появление у Чингисхана соперника, притязавшего на власть в улусе, на самом деле мы видим свидетельство того, что часть родовой «аристократии» была не способна понять, что времена, когда хан был выборный и значение его было не выше, чем у других знатных родовичей, давно прошли. Ведь шаман в своих «наговорах» не только пытался сеять рознь в уруге Чингисхана, чтобы увеличить свою значимость, но он также прямо говорил, что ханство Чингиса вещь временная, а не постоянная: «Теб-Тенгри говорит Чингис-хану: «Вечный Тенгрий вещает мне свою волю так, что выходит временно править государством Темучжину, а временно Хасару. Если ты не предупредишь замыслы Хасара, то за будущее нельзя поручиться»» [16, с. 176]. По старой привычке недовольные «аристократы» еще желали «вмешиваться» в дела настоящего повелителя, который уже не стал мириться с подобным поведением, как это было еще недавно в 1196 г. в деле с Сэчэ-беки. Хотя в этом случае Чингисхан некоторое время колебался, но в итоге он задействовал свой личный аппарат власти — гвардию-кешиг — и переломал спины своим противникам, как в переносном смысле, так и в буквальном: «Стоявшие наготове, в сенях за порогом, трое борцов переняли у него Теб-Тенгрия, выволокли на двор и разом переломив ему хребет, бросили у края телег на левой стороне двора» [16, с. 178].

Другим возможным признаком существования определенной фронды курсу Чингисхана, направленному на окончательный слом родового строя как основы улуса-протогосударства, может быть решение Чингисхана выделить 2000 человек Тохучару перед походом на Цзинь «в целях безопасности от племени монгол, кереит, найман и других, большинство которых он подчинил себе, да чтобы и его орды были также в безопасности» [38, с. 163]. Ведь если одну цель такого мероприятия («чтобы и его орды были также в безопасности») можно объяснить нормальным обеспечением тылов, то упоминание монголов (его родного обока), как тех, от кого надо сторожиться, как раз указывает на имевшееся сопротивление — явное или потенциальное.

§ 12. Внутренний аппарат

§§ 12.1. Охранные органы

В китайской и, шире, в центрально- и восточноазиатской традициях не было резкого разделения между полицейско-карательными операциями и военными действиями[90]. Поэтому систему монгольских охранных органов можно называть военно-полицейской. Например, подавление возмущения туматов в 1217 г. надо считать полицейской операцией, но ее размеры — отправлен отряд Борагул-нойона, численностью, видимо, не менее тумена (так как Борохул-нойон занимал высокое положение в воинской иерархии и был равен таким полководцам, как Мухали, Боорчу и Чилаун [38, с 114]), скорее напоминают полноценную военную операцию. Поэтому использование термина «военно-полицейская» вполне правомерно. Методика монгольских военно-полицейских операций была проста, она представляла собой карательный поход для уничтожения непокорных: «так как туматы были злокозненным и недоброжелательным племенем, то [монголы] множество из них перебили» [37, с. 122].