Военная контрразведка НКВД СССР. Тайный фронт войны 1941–1942

Среди красноармейцев и командиров Красной армии распространилось убеждение в том, что немцев вполне можно бить. Люди вкусили сладость победы. Победив немцев в обороне, они ощущали, что победят их и в наступлении. Но впереди предстояли еще долгие месяцы жестокой борьбы с заклятым врагом.

Глава VIII. Особые отделы НКВД во время контрнаступления под МОСКВОЙ в 1941–1942 гг.

5 декабря 1941 г. мощными ударами войска левого крыла Калининского фронта под Калининым, Яхромой и Западного фронта под Наро-Фоминском и южнее Каширы началась Московская стратегическая наступательная операция войск Западного (генерал армии Г.К. Жуков), Калининского (генерал-полковник И.С. Конев), Брянского (генерал-полковник Я.Т. Черевиченко) и правого крыла Юго-Западного (маршал Советского Союза С.К. Тимошенко, с 24 декабря генерал-лейтенант Ф.Я. Костенко) фронтов совместно с авиацией Московской зоны обороны, двух резервных авиационных групп ВГК и дальней бомбардировочной авиации с целью разгромить ударные группировки противника севернее и южнее Москвы, а затем нанести поражение всей группе армий «Центр». Она продолжалась до 7 января 1942 г.

При подготовке контрнаступления советское командование учитывало наличие существенного резерва – часть лучших кадровых войск во всей Красной армии (6 армий Дальневосточного фронта генерала Апанасенко, более 20 процентов личного состава советских сухопутных войск, шестая часть орудий и минометов и почти третья часть всех танков). В дальнейшем, в январе 1943 г., Геббельс заявил: «Кажется каким-то чудом, что из обширных степей России появлялись все новые массы людей и техники, как будто какой-то великий волшебник лепил из уральской глины большевистских людей и технику в любом количестве»[1203].

Войска Дальневосточного фронта находились в состоянии боевой готовности с 22 июня 1941 г., ожидая нападения японцев. Командиры постоянно информировали центр о готовности к военным действиям, как это сделал в докладной записке от 26 августа 1941 г. нач. ОО НКВД Забайкальского Военного округа, бригадный комиссар Клименко[1204]. Но дни шли, перерастали в недели и месяцы, благоприятный сезон для ведения боевых действий сократился, и Ставка Верховного Главнокомандования начала рассматривать возможность использования этих хорошо обученных и закаленных в суровом климате войск в критический момент на Западном фронте[1205]

.

Учитывая донесения Р. Зорге, Ш. Радо, Л. Сергеева, Н. Никитушева и других военных разведчиков, Ставка ВГК приняла решение о переброске на Западный фронт части войск с Дальнего Востока, Сибири и Среднеазиатского военного округа, укомплектованных в основном сибиряками, уральцами и жителями Казахстана. В числе других 14 октября 1941 г. 78-я сд А.П. Белобородова, находившаяся в 9600 км от линии фронта, получила приказ: немедленно грузиться в поезд и направляться к Москве. Дальневосточные дивизии были переброшены на Запад в течение… трех недель! Поезда шли при полной светомаскировке, без световых сигналов, со скоростью курьерских – 800 км в сутки. Данная оперативно проведенная передислокация войск позволила значительно укрепить оборону Москвы. Вновь создаваемые общевойсковые армии развертывались на случай прорыва обороны восточнее Москвы на рубеже Вытегра – Рыбинск – Горький – Саратов – Сталинград – Астрахань[1206]. А некоторые дивизии сразу же были направлены на фронт и оказались в гуще сражений.

В условиях суровой зимы наступавшие советские войска были хорошо экипированы и вооружены. Это признали даже генералы вермахта: «личный состав большинства русских частей был обеспечен меховыми полушубками, телогрейками, валенками и меховыми шапками-ушанками. У русских были перчатки, рукавицы и теплое нижнее белье». И все же на ряде участков фронта дивизии Красной армии наступали на одном энтузиазме без артиллерии. Так писал в своих воспоминаниях командующий Западным фронтом Г.К. Жуков «нам приходилось устанавливать норму расхода боеприпасов 1–2 выстрела в сутки на орудие. И это, заметьте, в период наступления»[1207].