Военная разведка Японии против СССР. Противостояние спецслужб в Европе, на Ближнем и Дальнем Востоке. 1922—1945

Как уже отмечалось, на 85–90 % агентурный контингент состоял из китайцев, которые в той или иной степени были знакомы с советской территорией, ранее проживали в пределах Дальнего Востока или занимались там контрабандой. Как правило, они готовились 4–5 дней и забрасывались на короткий срок на глубину не более 20 км от линии границы, что обуславливалось запретом на пребывание лиц китайской национальности в пограничных районах.

Результативность их деятельности была невысокой. Данные обычно собирались путём визуального наблюдения и бесед с населением, что позволяло агентам получать сведения о фамилиях, именах, званиях, местах рождения, составе семей командиров частей уровня «дивизия – полк», характере железнодорожных перевозок, состоянии транспортных магистралей, однако документальные материалы ограничивались обрывками списков питающихся в воинских частях, в лучшем случае – фотографиями оборонных объектов. Всё это вынуждало ИРУ повторно забрасывать агентов или агентурные группы в одни и те же районы для перепроверки данных[807].

Более квалифицированные агенты из числа русских эмигрантов или перебежчиков проходили углублённую подготовку в харбинской разведывательной школе или на курсах при отделениях ИРУ, а при выводе на линию Дальневосточной железной дороги получали несколько комплектов документов, деньги, легенды прикрытия и фотоаппаратуру[808]

.

Харбинская разведшкола 4-го отделения штабного управления ИРУ, занимавшаяся подготовкой квалифицированной агентуры, была образована весной 1938 г. и состояла из отделений разведчиков и пропагандистов. Срок обучения в ней составлял 1,5 года, из которых первые 3 месяца разведчики и пропагандисты совместно изучали политико-экономическую характеристику Дальнего Востока, административное устройство СССР, историю России, ВКП(б), Красной армии, особенности советского быта, советскую аббревиатуру, православные обряды, организационную структуру и методы деятельности органов НКВД, а также историю Японии. Затем шла специализация: на отделении разведки курсанты осваивали формы и методы разведывательной деятельности, шифро-, фото– и радиодело, топографию, стрельбу, способы перехода границы и отрыва от преследования, диверсионное дело, порядок использования советских документов, организационную структуру, боевую технику Красной армии, закрепляя полученные навыки в ходе практических занятий на местности и в городе. Русские курсанты были разбиты на группы по 10 человек, в 1941 г. в дополнение к ним была набрана китайская группа[809].

К началу 1943 г. в школе обучалось 40 человек, из них 14 – на отделении разведки. После назначения начальником ИРУ генерал-майора Дои с разведчиками начались интенсивные занятия по радиоделу. Группа из 6 человек с мая по июль отрабатывала навыки поддержания двусторонней радиосвязи на линиях Синьцзин – Харбин, Хэйхэ – Мукден, Хайлар– Харбин, после чего в августе была заброшена на советскую территорию для организации резидентур в полосе Дальневосточной железной дороги: С.М. Кайгородов и А.В. Викторов – в Хабаровск, М. Ушаков – в Бикин, Е.В. Батенёв и А.М. Черепанов – в Читинскую область, Мыльников – в Благовещенск[810].

Подготовкой агентов занимались наиболее квалифицированные сотрудники 4-го отделения майор Итикава Киндзю и капитан Иномата Дзинъя. Резиденты были снабжены несколькими комплектами документов, оружием, радиопередатчиками, шифрами и крупными суммами денег. Так, Кайгородов имел при себе два паспорта на различные фамилии, две справки эвакогоспиталя, книжку пенсионера, командировочное удостоверение от «Востокзаготзерно» в сёла Поярков и Константиновка Амурской области, портативный радиопередатчик и 3000 рублей[811]

.

Однако эта затея ИРУ окончилась неудачей. Мыльников при переходе границы по наказу отца сразу же сдался пограннаряду, Кайгородов и Черепанов были задержаны в приграничной полосе, а Батенёв и Ушаков после недолгого пребывания на советской территории вернулись в Маньчжурию и заявили, что работать боятся. Что касается Викторова, то после успешного перехода границы он сумел легализоваться, однако позднее был арестован органами НКГБ из-за небрежного оформления паспорта[812].

Наряду с выводом агентов непосредственно в СССР разведорганы армии пытались приобретать агентурные позиции в советских организациях и учреждениях через перевербованную агентуру: так, в ноябре 1941 г. начальник хулиньского разведпункта отделения ИРУ в Дунъане получил приказ начать вербовку переводчиков советских разведорганов через возвращавшихся с заданий агентов-двойников, которые в беседах с ними должны были восхвалять жизнь в Маньчжурии, доказывать неизбежность поражения СССР в войне с Германией и гарантировать убежище в обмен на оказание услуг японской военной разведке[813].