Военные приключения. Выпуск 3

«Оперативно, — подумал Красин. — Даже со мной не посоветовался. Впрочем, ничего удивительного. Недоверие рождает ответное недоверие. Скоков небось давно раскусил меня, но в амбицию не полез, дождался момента и ткнул меня носом в собственное… дерьмо. Ну что ж, спасибо за урок».

— А какие именно магазины курирует Крайников, выяснили?

— Мужская и женская одежда.

— А теперь выясните, в каких отношениях он с директорами этих магазинов и что они из себя представляют?

— Климов побежал. Он страсть как любит по магазинам бегать.

Красин некоторое время сидел в глубокой задумчивости, поглаживая ладонью щеку. Затем придвинул в себе телефон.

— Нина, генерал у себя?.. Соедини, пожалуйста.

— А зачем ты к нему рвешься? — высказал недоумение Скоков.

— Получить очередной нагоняй.

— А ты не горюй. На то и начальство, чтобы подгонять. Я, например, всю жизнь чувствую, как хлыст надо мной гуляет, а имею… одни благодарности. — Скоков постучал костяшками пальцев по дереву и, улыбнувшись, философски заключил: — В нашем деле главное — юмор и терпение.

— Они обедают. Смогут принять лишь через полчаса, — сказал Красин, положив трубку. Затем скрестил на груди руки и спросил: — И долго мне еще терпеть, уважаемый Семен Тимофеевич?

— Если хочешь ускорить развязку, прими предложение Родина. Случай — великая вещь. Славный мушкетер д’Артаньян говорил, что на голове у случая растет одна-единственная прядь волос, за которую его можно схватить. Вот за эту прядь я бы на твоем месте и ухватился.

— Очень велика вероятность, что его раскроют.

— Не думаю. Как можно заподозрить человека, который случайно оказался братом жениха? Нет, для внедрения такая комбинация слишком сложна. В нее даже сам дьявол не поверит. Опасность не в этом. Крайникова, как, впрочем, и всякого другого, оказавшегося на его месте, без всякого сомнения заинтересуют родственники — кто такие, чем занимаются? Так вот, Родин свою профессию скрывать не должен. Да, работаю в милиции, эксперт-криминалист, профиль — судебная баллистика.

— Заманчиво. — Красин ребром ладони резко ударил по карандашу, и тот, свалившись, пропеллером завертелся на месте. — Очень заманчиво!

VII

В воскресенье Алена решила позаниматься — приближался коллоквиум по языкознанию, Но, как сказал великий Чехов, человек велик в замыслах, но не в их исполнениях. До обеда Алена проболтала с Евгением Евгеньевичем, утверждая, что журналист — это прежде всего талант и что, только обладая этим даром божьим, человек может интересно писать и с успехом работать в печати. Евгений Евгеньевич не соглашался.

— Журналистом может быть любой образованный человек, — говорил он, легко выбрасывая слова и без труда плетя из них сложные предложения. — Вот писатель — это другое дело, здесь необходим талант. Писатель — это, во-первых, художник, во-вторых, мыслитель, философ и, в-третьих, критик. А журналист…

— Нет, — горячилась Алена. — Проблемная статья, хороший фельетон, очерк — под силу только талантливому человеку, думающему, имеющему свой взгляд на вещи, тому, кого волнует то, о чем он пишет. Там важен ход, сюжетное построение, надо правильно решить поставленную перед тобой задачу. И наконец, вы не можете отрицать факта, что большинство писателей начинали свой творческий путь именно с работы в газете. Даже ваш любимый Хемингуэй.

Спорили они долго, резко, и это в конце концов надоело Евгению Евгеньевичу. Он махнул рукой, сказал, что говорят они, кажется, об одном и том же, только на разных языках, и ушел к себе в кабинет.

После обеда позвонил Слава.

— Алена, — сказал он, — бассейн на сегодня откладывается.

— Почему?

— Хоккей. СССР — Канада. Могу пригласить.

— А это интересно?

— Когда играет Ларионов — всегда интересно.

— Ладно, пойдем на Ларионова. Ты зайдешь за мной?

— Обязательно.

У Славы оказались свободные билеты, и Алена, помня о недавнем споре с дядей, рискнула его пригласить на матч. Евгений Евгеньевич неожиданно согласился.

— Скоро ты меня и камни заставишь переваривать, — пошутил он.

— Вегетарианцы в наш век обречены на вымирание.

— Вы, Слава, такого же мнения?

Слава пожал плечами.

— Лично меня парниковые огурцы не устраивают.

— Людвиг Фейербах сказал: «Человек есть то, что он ест». С этой точки зрения духовная пища, которую вы каждый день потребляете, представляется мне малокалорийной. — Евгений Евгеньевич остановился напротив Славы и щелкнул подтяжкой. — Или, может, я ошибаюсь?

Слава, смешно наморщив лоб, молча переваривал вопрос. Спорт под таким углом зрения он не рассматривал.

— Я могу ответить только за себя.

Евгений Евгеньевич кивнул, соглашаясь.

— И хоккей люблю, и он в какой-то мере для меня творчество. Поле — это шахматная доска, это чертеж машины, которая вот-вот должна прийти в действие.

— Хорошо, — сказал Евгений Евгеньевич. — Но вы ведь учитесь, мечтаете стать журналистом. Так кто вы? Журналист или хоккеист? Совмещать несовместимое трудно, почти невозможно.