Воентур 4

После этого, дорога на Смоленск была практически открыта… Не знаю из какого уголка моей памяти всплыло, но сын Сталина, Яков Джугашвили, именно о Лепельском контрударе, уже будучи в плену сказал следующее: «Неудачи русских танковых войск объясняются не плохим качеством материала или вооружения, а неспособностью командования и отсутствием опыта маневрирования… Командиры бригад — дивизий — корпусов не в состоянии решать оперативные задачи. В особой степени это касается взаимодействия различных видов вооруженных сил».

А вот когда и где произошло пленение этого старлея я как ни старался, вспомнить не мог. Трудно вспомнить то, что никогда не знал. Не понятно, Яков Джугашвили то ли попал в плен во время боя, то ли был «сдан» кем-то из своих, то ли захвачен немецкой разведгруппой. Вообще, история с пленением сына Сталина донельзя темная и непонятная. Что еще удалось вспомнить, так это то, что немцы в своих агитационных листовках сообщали, что он добровольно сдался.

Короче говоря, поди разберись, как оно было на самом деле. Да и неважно оно, если уж честно.

Главное — под Лиозно он точно находился. И в плен попал, хоть и неясно, как именно. Вот от этого нужно и плясать… Как же сейчас, не помешали хоть какие конкретные данные! И желательно с привязкой к местности! «Окрестности Лиозно» — это, конечно, хорошо, но несколько, прямо скажем, расплывчато.

Итак… как говорится, «мы посоветовались, и я решил»: цель у нас — та самая артиллерийская батарея.

Поднявшись на ноги и стараясь двигаться как можно бесшумнее походил пару-тройку минут туда-сюда, разминая затекшие ноги.

После этого мысленно плюнул на свой командирский авторитет и вдумчиво оросил комель росшего на краю полянки дерева. Усевшись обратно, взглянул на часы — отлично, пока память насиловал да планы строил, больше двух часов прошло.

Ранним утром, еще не закончив завтрак, ко мне чуть ли не рысью примчался Маркони.

«Есть! Клюнула рыбка!». Предчувствие меня не обмануло. Прочитав радиоперехват, «вот оно!», подумал я про себя, и еле сдержал себя чтобы не пуститься в пляс.

А Маркони так просто светился от радости. Ему также не терпелось в подробностях поведать о своей удаче — он тоже уже понимал, что ночное бдение его оказалось не напрасным.

Ты его смог перехватить и провести дешифровку! Это же просто чудо какое-то… Как смог⁈ — спросил я. — Маркони улыбнулся: «Это не я смог!»

«Бл#…! Вот в чем наша сила!»

Шедевр немецких шифровальщиков расколол неодушевленный комп, который настроил Маркони, использую свой опыт и знания, которые по моему мнению были безграничны!

Не откладывая в долгий ящик, тут же на косом капоте «кюбеля» наметил маршрут движения в интересующий меня район, который был не так уж и далеко. Наскоро позавтракав выдвинулись с места ночевки, правда далеко не уехали.

Километров через двадцать пять, в свой иновременной бинокль обнаружил, как километрах в двух-трех вперед по намеченному маршруту, прямо посреди поля, перегородив дорогу окапывалась наша пехота, численностью примерно с роту.

Место для обороны они конечно выбрали (а может им выбрали…) препаршивое, — прямо посреди сжатого поля и без малейшего укрытия, хотя в паре километров позади них начинался лес, причем с правой стороны судя по карте изгибалась речка, а с левой болото и получалось, что дорога шла как раз по середине не широкой, где-то с километр всего, опушки леса.

Обнаружив нас, пехотинцы быстро заняли оборону, но учитывая что та техника, на которой мы ехали плюс проселочная дорога, то ехали не выше двадцати километров в час, так что к позиции пехотинцев мы добирались минут семь-восемь. За это время нас успели как следует разглядеть и хотя наскоро занятых полуотрытых окопов они не покинули, но было видно что махра немного расслабилась.

Доехав до вышедшего к нам командира, мой «кюбель» остановился и водитель заглушил двигатель.

Колонна остановилась метрах в ста позади. Местность хоть и была открытой, но низкая облачность делала погоду нелетной.

Выйдя из машины, первым делом привычным движением согнал складки гимнастерки за спину и поправил портупею. Пехотный командир, как и положено, за три метра перешел на строевой шаг, и представился первым, как младший по званию:

— Старший лейтенант Акимов, выходим из окружения, со мной сто тридцать восемь штыков и еще неполная гаубичная батарея!

— Полковник Волков, командир сводной танковой роты. Тоже можно сказать выходим к своим…

Оглядевшись, сразу задал пехотному вопрос:

— Вы товарищ старший лейтенант здесь оборону держать собрались?

— Да, товарищ полковник.

— Крайне неудачное место, скажу я вам…

— У меня свой приказ!

— Можете предъявить, старший лейтенант?

— К сожалению нет.

— Тогда будете выполнять мой приказ, как старшего по званию, товарищ старший лейтенант!