Вогульская царица

Сцепленные между собой две десятиметровые лесенки почти касались высоко конуса из земли, прелых листьев и черных веток, нападавших сверху. Евтимов медленно спустился по мягко оседающему под ногой, рассыпчатому склону навстречу сырому холоду. Уходящий в неизвестность широкий грот, липкие от глины бугристые стены с отвалившимися скользкими глыбами, белесые известковые потеки. Под ногами, словно переплетение корней, твердо выступали бурые кости. В глине они сидели плотно, как вколоченные. Евтимов с усилием выковырял несколько штук покрупнее, живописно расположил у стены, где лежал, сомкнув потемневшие клыки, тяжелый медвежий череп. Научно-популярный ролик "Загадки уральских пещер" начал вырисовываться.

Евтимов опасался дождей, которые могли подтопить пещеру, поэтому старался поскорее отснять основной материал: кости животных, человеческий череп с проломанным затылком, остатки кострища в нише стены. Наел и рисунки. Под тонким слоем натечных кальцитов проступали вполне подходящие линии и пятна. Евтимов исповедовал популярный принцип: профессиональный документалист не тот, кто успел за событием, а тот, кто его срежиссировал. Расчистить рисунки как следует не удалось, поэтому слегка подреставрировали их с помощью той же глины и угольков. Теперь в свете кинолампы ясно виднелись фигуры лосей, медведей, людей, а также загадочные линии и символы.

Ассистент и светотехник ворочали штативы, переставляли камеру и фары, стараясь держаться ближе к свету. Но дело двигалось медленно, аккумуляторы садились, лампы перегорали. А ещё Евтимов мерз...

* * *

Наконец и администратор рискнул спуститься в пещеру. Рассказы о посещении загадочного подземного грота могли существенно поднять авторитет вечного абитуриента в богемных кругах.

Внизу он вскоре почувствовал себя лишним и хотел было вылезать наверх, но решил, что не мешает ещё поднабраться впечатлений. Оглядываясь на лампы, администратор мелкими шажками, почему-то стараясь ступать на носочки, осторожно, сдерживая дыхание, двинулся вдоль стены, подсвечивая фонариком. Плотный воздух словно обкладывал его со всех сторон комками отсыревшей ваты. Отсутствие всяких звуков угнетало. Бледное пятно света мекдленно ощупывало слякоть под ногами и белесую испарину стены. Ничего интересного не появилось, хотя вроде бы прошли целые часы. Тускловатое сияние киноламп казалось близким и одновременно далеким. По обычным меркам близко, шагов, может, от силы сто, а по подземным - далеко. Следовало возвращаться. Хилый луч скользнул по мокрому камню, пополз по клейкой неровной глине...

Узкия язык тонкого светлого песка вытекал из вертикального проема стены. Когда-то подземный ручей вынес из недр карста чистые, тщательно отмытые крупицы кварца и аккуратно уложил поверх разжиженной охры. Не мешало заглянуть напоследок в этот ход.

В первое мгновение он не понял, что возникло в рассеянном круге света. Наверное, глинистый, влажный вид шероховатой кожи, обтягивающей череп, не позволили сразу осознать, что перед ним не камень. Серые жесткие волосы двумя взлохмаченными крылами охватывали мертвую голову, переливаясь в толстые бугристые косы, сползающие на грудь. Страшнее всего были не зубы, крепко стиснутые, изжелченные, торчащие чуть вперед из почернелых десен, с присохшими к ним, словно сплющенные пиявки, губами; не острый бугорок переносья с треугольным провалом под ним, перечеркнутым тонкой перегородкой, а глаза, точнее, два шарика, лежащие на дне глазниц, прикрытые мелко сморщенными замшевыми веками.

Он не мог выдохнуть. Слабость поразила тело. Пульс тяжкими ускоряющимися ударами обрушился в уши, глухим эхом отдаваясь в мозгу. Наконец удалось сглотнуть вязкий ком, заперший горло. С трудом передвигая ломкие неосязаемые ноги, попятился, держа в расширяющемся, меркнущем пятне электрического света мертвое тело, вертикально стиснутое скальной расселиной. "Только не моргнуть, только бы не моргнуть", - вспыхивало где-то на самом дне сознания. Он снова был маленьким ребенком, увидевшим страшное: моргнешь, в тот же миг из темноты страшное бросится, а тогда... Нет, надо смотреть - пока их видят, они неподвижны... Только бы не моргнуть...

Фигура утрачивала черты, растворялась в сыром мраке. Вот она исчезла совсем, слилась с непроглядным фоном. Только тогда он закричал и побежал. Ноги не держали, несколько раз администратор упал. Фонарь вылетел из руки и погас. Ладони, лицо, одежду заляпала глина. Он бежал на тусклый отсвет ламп, пронзительно крича. Крик перешел в визг, а слабое подлое эхо накатывало на мокрую спину шуршащим сипением, словно огромное пещерное чудовище гналось следом на неслышных лапах - только ледяное дыхание и горловой хрип вырывались из невидимой пасти. Он повис на узкой лесенке, забыв, что ноги надо ставить по разные стороны и держать её перед собой боком. Евтимов подхватил его под мышки, крепко встряхнул пару раз. Администратор рыдал, вцепившись в штормовку режиссера, перепачкав её глиной.