Воин древнего мира

Он щелкнул своими нежными пальчиками, и два громилы с каменными лицами схватили Гомбу за руки и вытащили его на улицу. Когда они очутились на открытом воздухе, двенадцать копьеносцев тут же встали по стойке смирно. Не обращая внимания на солдат, громилы повернули Гомбу лицом к пирамиде, пик которой возвышался над крышами хижин.

Раманон и Абизот, не торопясь, вышли из дома Гомбы, и сотник, подступив к нубийцу, уставился в лицо Гомбы.

— Ты видишь гробницу фараона, Адонда?

— Да, господин, — пробормотал нубиец. — Я вижу ее и...

— Молчать! — рявкнул Раманон и наклонился к испуганному нубийцу. — Вчера поздно ночью из отверстия на вершине пирамиды выбрался мальчик и соскользнул по южной грани — той, что видна отсюда. Мы считаем, что он прячется в квартале рабов. Возможно, он ранен, сильно обгорел после спуска, или переломал кости. Он не мог далеко уйти без посторонней помощи. Он нам нужен, Гомба. Он нам очень нужен!

— Господин, я не знаю ни о...

— Отведите его назад, — приказал Раманон своим подчиненным и вернулся в дом царя рабов.

Как только Гомбу втащили внутрь, на него тут же набросился Абизот:

— Черная собака, — зашипел извращенец, — где твоя женщина?

— Моя женщина, господин? У меня уже много месяцев нет женщины, — соврал Гомба.

Он благодарил богов Кемета за то, что этим утром отослал жену из дома. Гомба чувствовал, что беда витает в воздухе, так что отправил Ниони от греха подальше.

— Разве у тебя нет обязанности иметь женщину, чтобы родить новое поколение рабов для фараона? — настаивал Абизот.

— Женщина, с которой я жил, оказалась бесплодной, господин, а поэтому я послал ее готовить еду для работающих в каменоломнях. Новую женщину я пока не нашел. Моя работа...

— Да будь проклята твоя работа! — прошипел Раманон. — Ты не догадываешься, почему мой друг Абизот хотел бы увидеть твою женщину, черная собака?

Гомба покачал головой, а его нижняя губа затряслась от страха. Он вовсе не притворялся.

— В таком случае я объясню тебе это сам, — прошипел Абизот. — Мой опыт подсказывает, что ты очень быстро заговорил бы, если бы я занялся твоей женщиной. Но если у тебя нет женщины — что же... Если я не могу снять кожу с чернокожей суки, то придется ограничиться тобой!

Очень быстро густо накрашенные глаза женоподобного чудовища обвели комнату.

— На стол его, — приказал он. — И разденьте!

Двое громил снова схватили Гомбу. Один из них рукой смахнул со стола лежавшие там документы.

Грубые листы папируса разлетелись по всей комнате.

Каким-то образом нубийцу удалось вырваться, он бросился на пол и стал их собирать.

— Делайте, что хотите, со мной, — закричал он, — но будьте поосторожней, если цените свои шкуры!

Я управляю рабами, а эти документы — графики работ. Фараон беспокоится, ведь его пирамида пока не закончена. А кого он призовет к ответу, если работа вообще остановится? Вы что, собираетесь нарушить планы царя-бога из-за какого-то мальчика? Я не знаю этого мальчика, я его не видел. Стал бы я страдать из-за какого-то сбежавшего щенка, если бы смог получить благосклонность, отдав его своим хозяевам?

— Остановитесь! — крикнул Раманон.

Его люди уже подняли нубийца с пола и наполовину раздели, прижав к столу, пальцы Абизота с длинными ногтями тянулись к царю рабов, судорожно подрагивая. Раманон знал, что этот извращенец — сумасшедший, и он, несомненно, сделает Гомбу калекой, если ему представится такая возможность.

Но сказанное Гомбой — о том, что собственная шкура ему гораздо дороже, чем шкура какого-то неизвестного мальчика — звучало очень правдоподобно. И, несомненно, работа Гомбы, как управляющего и координатора огромной армии рабов, была исключительно важна для фараона. Хасатут, наверное, даже не знал о существовании царя рабов — но он быстро докопался бы до источника бед, если работа по строительству пирамиды внезапно остановилась бы или сильно замедлилась.

— Убери когти, Абизот, — приказал сотник. — Неужели не видишь, что напрасно беспокоишь царя рабов?

Я не могу допустить, чтобы хороший и честный Адонда Гомба пострадал из-за твоей глупости! Нет, он мой друг уже на протяжении многих лет и не стал бы мне врать.

Раманон повернулся к громилам, державшим раба:

— Отпустите его. Он ничего не знает.

Нубиец тут же бросился к ногам Раманона, ко сотник оттолкнул его в сторону.

— Не надо, царь рабов. Лучше собери документы и возвращайся к работе, потому что твоя угроза может подействовать двояко. А если работа на пирамиде замедлится... мне не придется долго искать, кого в этом обвинить.

— А пока, — прошептал Абизот, — держи глаза и уши открытыми, черная собака, если хочешь, чтобы они вообще у тебя остались. Мы ищем мальчика с голубыми глазами, светлыми волосами, лет четырнадцати-пятнадцати — а когда мы его найдем... Если узнаем, что ты имел какое-то отношение к его побегу, то вернемся! И в следующий раз я приду без милосердного сотника!

Глава 3

За стенами города