Воин древнего мира

— Ему можно простить такое отношение к своим обязанностям, — тихо объяснил Гомба Кхайю. — Этой ночью ему глаз не удалось сомкнуть. Все время ему сообщали о беспорядках и пьяных драках на территории у городских ворот. — Гомба уныло усмехнулся. — Интересно, кто это устроил ему такую веселую ночку?

Это к лучшему: по крайней мере, сейчас его интересует только одно: как бы побыстрее передать дежурство и отправиться домой к своей горячей, толстой женушке, которую он подозревает в связи со своим начальником.

Может, у него и есть для этого основания, а, может, и нет, но для нас это значения не имеет. Для нас самое главное то, что мы покинули город, правда, малыш?

Глава 4

Корабль рабов

За высокими стенами Асорбеса отряд рабов ждал, пока сопровождавших их кеметов не сменили две дюжины стражников. А потом рабы отправились по мощеной дороге к реке. Солдаты, несшие всю ночь вахту у ворот, устали и не маршировали с обычной военной выправкой, так что толпе рабов было несложно выдерживать их темп.

На рабах не было цепей, их даже не связали веревками. Маловероятно, чтобы кто-то из них попытался совершить попытку к бегству прямо под стенами Асорбеса. На сотни миль вокруг простиралась территория Кемета, кроме того, у каждого раба на лбу был выжжен анк, стереть который невозможно. Четверо стражников состояли в отряде лучников фараона и держали оружие наготове. А бегущий раб был прекрасной мишенью.

Стало светлее, и теперь можно было без труда рассмотреть мрачные лица рабов. Кхай обрадовался, когда они, наконец, добрались до поросших пальмами берегов реки. Рабов провели по каменному причалу к тому месту, где в молочном тумане стояла широкая низкая баржа. Потом их загнали на борт и велели сесть на деревянные скамьи, установленные рядами поперек судна. Затем на борт поднялся капитан баржи Менон Фадал.

Капитан Менон Фадал был вечно недовольным толстым кеметом с маленькими свиными глазками. Он быстро обвел взглядом живой груз и нахмурился еще больше. Подойдя к двери своей маленькой каюты между двумя одинаковыми мачтами, он повернулся, тяжело опустился на скамью, предназначенную для капитана, и крикнул Адонде Гомбе:

— А девочки, Гомба? Никакого удовольствия для Менона Фадала во время долгого путешествия?

— Не в этот раз, господин Фадал, — крикнул в ответ Гомба с причала. — На следующей неделе доставлю...

Даю слово! — Себе же под нос нубиец добавил:

— Жирная свинья!

Царь рабов подумал о рабыне-сидонке, которую однажды вечером три года назад схватили три тиранца — специалиста по бальзамированию. Они были пьяны, забрели в квартал рабов среди ночи, выкрали девушку из дома и заставили исполнять все их грязные прихоти. Она приползла к себе в хижину на следующее утро.

Девушка долгое время находилась при смерти и на грани помешательства.

Наверное, для нее оказалось бы лучше, если бы она умерла, потому что она подхватила «тирскую паршу», от которой нельзя вылечиться. Наружные следы давно прошли, но внутри у несчастной все сгнило. Гомба не сомневался, что Менон Фадал ничего не заметит в тусклом свете своей маленькой каюты, а заражение сифилисом скоро положит конец его омерзительной похоти, особенно после того, как он заразит свою противную жену. Что касается самой девушки-рабыни, то она теперь только смеялась и хихикала. Ее больше не волновало то, что с ней делали мужчины.

— Ловлю тебя на слове, Гомба! — крикнул капитан сквозь туман, обволакивающий баржу.

Гомба улыбнулся и кивнул:

— Да, капитан. Положитесь на меня...

Солдаты бросили жребий, кому сопровождать рабов.

Трое проигравших, постанывая и корча недовольные физиономии, забрались на судно и расселись на носу.

На сто рабов полагалось три стражника, но этого было достаточно, потому что всем рабам пристегнули к запястьям наручники на коротких бронзовых цепях. К ним были прикреплены большие тяжелые камни. Камни стояли между ступнями рабов и весили фунтов девять-десять каждый. Они утащили бы на дно любого, даже самого опытного и, сильного пловца, так что лишь сумасшедший попытался бы бежать с баржи с прикрепленным к запястью камнем такого веса.

Лысый коренастый рулевой прошел мимо рабов, проверяя, у всех ли прочно застегнуты наручники. У него на поясе висел ключ, которым можно было открыть замки на оковах всех рабов, но он воспользуется им только в конце путешествия. Удовлетворенный осмотром, он показал капитану на скрытые туманом деревья на восточном берегу. Над верхушками пальм уже разгорался рассвет. Солнце вставало. Пришло время отчаливать.

— Отцепи нас, Гомба, — крикнул капитан, и нубиец, послушно отвязав швартовые канаты, бросил их на корму.

Рабы, сидевшие по левому борту, быстро вскочили на ноги: рулевой привычно щелкнул кнутом в воздухе, над головами тех, кто оказался к нему ближе всех.

— Подъем, ребята, — заорал он. — Правила вы знаете. И постарайтесь не падать за борт, ладно?

Он громоподобно расхохотался и снова щелкнул кнутом. Рабы взяли в руки длинные шесты, лежавшие на дне, и медленно оттолкнули баржу от берега.