Воин Ллос

Aвернил вошел в маленькую часовню в Скеллобеле так тихо, как только мог, не желая прерывать молитвы паладина, преклонившей колени перед статуей их богини Эйлистри. Священник мгновение рассматривал паладина, ее отглаженную белую одежду и идеальную прическу из коротких серо-голубых волос, отражающую дисциплину, которая так упорядочивала ее жизнь. Он сел на самую заднюю скамью и начал свою собственную молитву, ища руководства, как и Галата в это смутное время.

— Мы знали, что рано или поздно до этого дойдет, — некоторое время спустя раздался голос паладина, отвлекший Авернила от его размышлений.

Он взглянул на женщину. Святая Галата, так ее называли по всему городу Каллиде, и это прозвище было вполне уместным. Она много раз становилась героем для эвендроу и недавно возглавила рейд, который вернул в город многих, кого они считали потерянными из-за слаадов и ледяных гигантов, населявших дальний конец их ледникового дома.

— До наших потомков, я полагаю, — ответил Авернил. — Конечно, я не ожидал, что удадроу прибудут в Каллиду, и уж точно не та группа, с которой мы столкнулись, друзья природы и враги демонов.

— Когда Доум'Вилль Армго пришла к нам, жребий был брошен, — ответила Галата.

— Даже тогда она была изгнана из этого города Подземья, расположенного так близко к Фаэрцресс. Я думаю, она не вернется на юг и уж точно никогда не вернется в этот Город пауков.

 — Не вернется, нет, — подтвердила Галата. —  Доум'Вилль Армго достаточно настрадалась из-за этого места под названием Мензоберранзан.

— Ты бы сказала то же самое о Закнафейне?

Паладин пожала плечами.

— Аззудонна говорит мне, что она часто видит, как он смотрит в никуда, и его мысли витают далеко.

Авернил кивнул. Это имело смысл.

— Какие ответы пришли к тебе в твоей молитве?-спросил Авернил.

— Мы разумные существа со свободной волей. Богиня не стала бы приказывать нам идти или отказывать нам в путешествии, если таков наш выбор.

— Ты веришь, что Мона Валрисса будет такой же сговорчивой?

Галата усмехнулась на это.

— У нее больше практических соображений, чем могло бы быть у Эйлистри.

— Ты думаешь, мона откажет тебе?

— Это не только ее решение, — напомнила Галата.

— Затем будет Временное Собрание. Может быть, они откажут тебе? —  настаивал он.

— Если бы это была только я, тогда нет, они бы этого не сделали. Но ведь не только Галата будет ходатайствовать о том, чтобы покинуть Каллиду, не так ли?

— Я бы сказал, что мы с тобой самые нерешительные из прихожан. Некоторые в восторге от открывающихся здесь возможностей, считая войну в Подземье тем самым моментом истины для них, тем самым событием, ради которого они были призваны служить в этом храме.

— Моне Валриссе это не понравится. Почти сотня эвендроу покидает Каллиду, чтобы сражаться на войне, которая Каллиду не касается.

— Разве это не так? — спросил священник.

— В глазах Эйлистри это забота всех дроу и всеобщий долг перед теми, кто знает правду о Ллос. Но мы —  маленькая церковь в одном районе. Семьдесят три человека —  это ничто в городе с населением более сорока тысяч. И эти семьдесят три вполне могут подвергнуть опасности сам город.

— Сомнительно.

— Но не невозможно, — сказала Галата. — И даже самый отдаленный шанс такой катастрофы когда-либо воспринимался Собранием всерьез, и вся тяжесть этого ложилась прямо на плечи Моны Валриссы Жамбуле. Она уже воспользовалась шансом, позволив Джарлаксу, Артемису Энтрери, Кэтти-Бри, Дзирту До'Урдену, Киммуриэлю, Громфу и жрице Даб'Ней —  жрице Ллос на практике, если не в сердце —  покинуть город с нетронутыми воспоминаниями.

— И самому необычному дворфу, —  добавил Авернил, и простая мысль о Пайкеле заставила его улыбнуться, и Галату тоже.

— Это был самый необычный год, — ответила паладин, качая головой.

— Перте мийе, Закнафейн, — процитировал Авернил. — Эти герои с юга изгнали Йгорла из крепости слаади и нанесли сильный удар по нашим врагам. Сообразительность Джарлакса показала нам причину потери Каттисолы и, вероятно, спасла остальную часть Каллиды, когда мы отбросили орды реморхазов, которые слаади и их союзники-гиганты обрушили на наш дом.

Обеспокоенное выражение лица Галаты почти сразу прояснилось.

— Необычное —  это не всегда плохо, —  призналась она.

— Темная Дева Эйлистри предоставляет нам возможность выбора. Они будут руководствоваться сердцем, с открытыми глазами на стоящие перед нами опасности. Разве это не хорошо?

— Это всё, —  согласилась Галата. —  Именно по этой причине слова Эйлистри так подействовали на меня.

— Я думал, это из-за благоговения Темной Девы перед миром солнечного света. Разве ты однажды не назвал ее сестрой-богиней Миликки? Или это было просто для того, чтобы породниться со жрицей Кэтти-Бри?

— Сестра по духу и призванию. Я поддерживаю это сравнение. Разве Миликки не вернула Кэтти-Бри в эту жизнь, чтобы она сразилась с аватаром Ллос?

— Совершенно верно, но что с этой причиной? Выбор за тобой, за мной, и каждый из нашей паствы должен сделать его самостоятельно. Но ты знаешь, что выбор Галаты повлияет на многих.