Война

Сначала я подумал, что переход мне не удался, так как ничего не изменилось: я, пролетев 25 метров, плюхнулся в пруд и ушел на глубину. Вынырнув из воды, я глянул на берег. Все-таки я вернулся в Родное: не сразу, но я понял, что люди на берегу – это не немецкие солдаты и рабочие, а обычные отдыхающие, которые расслабляются на берегу пруда. Берег был другим. И первое, что бросилось в глаза, – это количество отдыхающих, которых было тут очень много. Два столба, на которых собрали тарзанку, тут тоже были, но похоже, что не использовались по назначению, так как были обнесены забором из сетки-рабицы. Я поплыл к берегу, наблюдая за народом, который был вокруг. Видимо, никто не придал значения тому, что я неожиданно приземлился на воду неизвестно откуда. Скорей всего, для тех, кто лежал на берегу, мое появление было воспринято так, как будто я просто плюхнулся из воды в воду, как тюлень или кит. И никто не придал этому какого-то значения. Я живо представил себе лица Ганса и солдат, которые с недоумением стоят сейчас около тарзанки, выглядывая, куда же я улетел. Скорей всего, они придут к выводу, что я плюхнулся где-то в лесу на другом берегу, и пойдут меня искать. А не найдя, подумают, что не заметили, как я вошел в воду, и будут считать меня утонувшим. В общем, выходной я им точно испортил.

Выйдя на берег, я задумался, что мне делать дальше. Судя по всему, за послевоенный период город Люблин сильно разросся, и сейчас я был практически в центре города. Так как в том времени, из которого я прибыл, этот пруд был в пригороде.

На пляже было много полотенец, на которых лежали девушки и молодые люди. Были группы из молодых людей, которые пили пиво и просто отдыхали. В общем, это был обычный теплый день на городском пляже. Я тут выглядел не очень правильно, так как на мне были черные семейные трусы, которые вот уже лет 50 как можно было найти только в антикварном магазине или на киностудии. И, выйдя на берег, я остро почувствовал взгляды именно на этот самый предмет моей одежды. Хотя выглядел я в общем-то неплохо, мышцы мои были в тонусе, пресс живота с кубиками. Все-таки физические упражнения на арене привели мое тело в форму, в которой оно не было до этого, может быть, никогда в жизни, и даже две недели, проведенные в госпитале, не изменили этого. Правда, два дня работы успели мои руки пропитать маслом, которое не получилось смыть целиком ни бензином, ни ацетоном, и потому я выглядел достаточно странно для этих мест. Я выглядел, как работяга из советского прошлого, для внимательного взгляда. Но, может быть, я сильно преувеличивал свою значимость и тот факт, что на меня пристально смотрят. Я вышел из пруда и пошел по песку к парку, думая, что мне делать дальше. Пройдя мимо волейбольной площадки, где висела настоящая сетка, а не обрезанная маскировочная, я набросал в голове план. Он не был хорошим и добрым планом, но выбирать особенно мне было не из чего. Планом номер один было раздобыть одежду, а где было можно раздобыть одежду человеку в моем положении? Только украсть. Поэтому я приметил группу полотенец ребят, которые сейчас играли в волейбол, и направился с целью сесть рядом с ними, как будто я хочу просто понаблюдать за сражением.

Ребят было шесть человек, и сейчас они играли трое против трех в волейбол. Одежда их была разбросана практически на краю лесополосы, и я присел, как бы наблюдая за игрой волейболистов. Они были увлечены игрой и не смотрели в мою сторону. Поэтому я с тяжело бухающим сердцем забрал джинсы, футболку и кроссовки и ушел в лесок, где быстро оделся и пошел в сторону города. Мой расчет был на то, что так быстро пропажу не обнаружат, и я смогу уйти достаточно далеко.

Солнце уже парило нещадно. Выйдя из леса, я попал в город, который обдал меня волной жара и сухости. Майка, которую я только надел, мгновенно прилипла к моему телу. Вопрос был – как мне выбираться из этой местности домой?