Война и любовь

Два трупа за день — об отдыхе можно забыть. Первому сломали шею, второго изрезали ножом. Есть подозреваемый — Михаил Штанько, он же Заступ, а возможно и украинский агент Наследник. Убийство Павла Хвороста Штанько не признает, а про Аркадия Наумова сознался. Да и глупо отрицать, пальчики Штанько идентифицированы на ноже, орудии убийства, и оконной раме, через которую он убежал. Поэтому сам позвонил, подстелил соломки на случай поимки, тогда напомнит о чистосердечном.

Однако Штанько это не поможет. Его автомат у экспертов, и скоро будут доказательства его причастности к двойному убийству Бориса Войтенко и Настены Жабровец. В любом случае бандиту светит пожизненное.

Лейтенант Колесников вымучил рапорт с объяснением, как умудрился упустить Михаила Штанько в его квартире, и подал лист начальнику.

Мешков пробежал глазами текст и поморщился:

— Игорь, ты не первый год в органах. Как можно было так лопухнуться?

— Он из засады, удушающим приемом.

— Из туалета, голыми руками. А у тебя ствол! Скажи спасибо, шо он твой табельный себе не присвоил.

Лейтенант сжал кулаки и насупился:

— Я найду гада. Если у него кольцо Настены, я его сам, своими руками…

— Угомонись! Уже ищут. — Майор постучал пальцем по фотографии Штанько. — Фото преступника и все данные я разослал. Марку, номер машины знаем. Росгвардия дежурит на блокпостах. Наши патрульные по адресам. Должны задержать.

Колесников оправдывался:

— Кто-то позвонил в дверь, когда Штанько в туалете прятался. Не иначе его напарник.

— Напарник?

Мешков вспомнил разговор с бывшим другом по телефону. Тот ляпнул про какого-то усатого светловолосого парня. К чему? Решил на подельника вину переложить? Чем черт не шутит.

Майор позвонил в больницу в хирургическое отделение, где задушили Хвороста. Представился и спросил:

— Вспомните, пожалуйста, заходил к пациенту Хворосту рослый парень с усами подковой?

Олег выслушал ответ, поблагодарил и положил трубку. Посмотрел на фотографию школьного друга:

— Ну шо, Заступ, опять ты сбрехал. Не было в больничке усатого. Пощады не жди!

Мешков отпустил сотрудников по домам, а сам остался ночевать в отделе. Разумеется его тянуло к Наташе. Но любимая женщина окружила заботой еще не поправившуюся пятилетнюю Софию, спала с девочкой в одной комнате и говорила, что его присутствие пока неуместно. К тому же майор был уверен, что облава на Штанько вот-вот даст результат, и рассчитывал сам участвовать в задержании. Однако ночью его не потревожили.

Ранним утром проснувшийся майор, разминая затекшие плечи, спустился к дежурному. Увидел клюющего носом капитана Гамаюна и гаркнул в окошко:

— Рота, подъем!

Гамаюн вскочил, осоловело вращая глазами. Испуганно сфокусировался на Мешкове. Тот спросил:

— Мишку Штанько где-нибудь видели, задержали?

Дежурный для верности покопался в бумагах:

— Росгвардия нашла корейский кроссовер, на котором ездил Штанько.

— Где?

— Бросил на окраине города с ключами.

— А сам?

— Про Штанько ничего, — пожал плечами дежурный.

Мешков умылся в служебном туалете, оскалил зубы перед зеркалом — чистить нечем, и так сойдет. Он вернулся в отдел, распахнул окно и включил чайник. Под шум закипающей воды вспомнил, как Штанько упомянул последнюю волю командира Кречета. В каком селе прошли похороны?

Глоток осточертевшего растворимого кофе и свежий воздух взбодрили память. Мешков набрал в поисковике село Уват. Есть такое в Тюменской области. От Анапы не ближний путь. Олег покосился на фотографию бывшего приятеля. «Опять соврал? А ведь в школе мы были не разлей вода…»

Мучимый сомнениями, Мешков допил кофе, нашел телефон Уватского отдела полиции и набрал номер. Представился полной должностью и объяснил вопрос. Его соединили с капитаном.

Местный полицейский отвечал охотно:

— Кречета у нас все знают. Боевой офицер, но с армией у него не сложилось, а в ЧВК командиром стал.

— Погиб?

— Ранен в Бахмуте, потом госпиталь, а там… Похоронили Кречета в августе всем селом. Жаль мать не дождалась, угасла с горя.

— От ЧВК на похоронах кто-то был?

— Приезжал сослуживец Кречета. Он и Кречету и его матери памятники заказал. И вообще всё делал, будто родственник.

— Как зовут?

— Позывной у него еще такой… Запямятовал.

— А лицо помнишь?

— Увижу, узнаю.

— Капитан, дай номер мобильного. Я фото пришлю.

Мешков послал фотографию Михаила Штанько. Капитан в далеком Увате узнал Штанько сразу:

— Да! Он самый! И позывной вспомнил — Заступ. Он ваш местный?

— Не то слово.

— Передавай ему привет от всех Уватских!

— Долго Заступ у вас был?

— Недели две или чуть больше. Как захотел, уехал. А что?

— Да так, спасибо.

Пока Мешков размышлял, как отнестись к правдивой информации из Увата, к нему зашел эксперт-криминалист Кринский.

— Из баллистической лаборатории пришел результат, — сообщил Геннадий Семенович и передал заключение на трех листах.

— И шо там? — шурша страницами спросил оперативник.

— Вот главное. Пуля, которой убили Бориса Войтенко, не из того автомата, что вы изъяли при обыске у Штанько.

Глава 54