Война миров

— Долорес, — проникновенно сказал Энрике, — я очень смутно представляю, кто такие прерафаэлиты. Навскидку ни одного имени не назову. В архитектуре я не отличу готику от рококо. Точней, отличу — готика это все такое стрельчатое, рококо с завитушками. Или с колоннами?

— О чем же нам говорить?

— О вас, Долорес.

Я свернула к его дому, подкатила к главным воротам и остановилась.

— Мы приехали, сеньор Энрике.

— Погодите. Мы ведь не условились насчет четверга. У меня нет даже вашего контакта…

Я протянула левую руку. Он коснулся моего запястья. У него слегка дрожали пальцы.

— Вот, теперь я знаю, как вас разыскать.

— Сеньор Энрике, вам лучше поторопиться. Я не должна находиться в этом районе.

— Вам слова никто не посмеет сказать.

— И еще подтвердите, будьте добры, показания счетчика.

Он мазнул рукой по сканеру почти раздраженно.

— Долорес, вы так спешите, словно опаздываете. Пожалуйста, еще несколько минут.

— Сеньор Энрике, это неэтично. Я на работе и должна работать. Я обещала уже вам четверг.

— Погодите…

Тяжелые створки ворот дрогнули и поехали в стороны. Я машинально сдала назад, ожидая, что оттуда выедет машина, которой я загородила проезд. Но вместо машины вышел охранник. Подошел к моему окну, сквозь зубы бросил:

— Заведите машину внутрь. И так уже все соседи вылупились.

— Я уже уезжаю. — Я улыбнулась охраннику так заискивающе и виновато, как только могла.

— Я не выйду из машины, если вы не заедете, — вдруг объявил Энрике. — И не выпьете со мной кофе. Вы же любите хороший кофе, верно?

Я подчинилась. Хватит ломаться, в самом деле, еще решит, что неприятен мне. Эти страстно вспыхивающие мальчики остывают так же быстро — как только одержат победу или убедятся, что победить невозможно.

Остановив машину у парадного входа, я вышла вслед за Энрике. Повернулась и замерла: из сада медленно шли мужчина и женщина. Генерал Вальдес и его супруга. Я не видела ее раньше. Рослая, жгуче красивая женщина, уже далеко не первой молодости, но статная и яркая. Холодное лицо, копна иссиня-черных волос, большие цыганские глаза. Я скромно потупилась, как нашкодившая школьница перед директором, пока она рассматривала меня.

Энрике подошел к родителям, поздоровался.

— Мама, это Долорес Кастро.

— Очень приятно, — произнесла она бесстрастно и даже протянула мне руку. — Вы случайно встретились в городе?

— Нет! Я спросил в клубе, как вызвать такси, меня соединили с диспетчерской, и я попросил, чтобы мой заказ передали именно Долорес.

— И поставил девушку в неловкое положение, — осадила его сеньора. — Что вы собирались делать дальше?

— Я пригласил Долорес на чашку кофе. Она отказывалась, но я уговорил.

— Превосходно. Я думаю, мы сделаем это вместе. — Она повернулась и пошла в дом. Обернулась: — Сеньорита… Кастро, я не ошиблась? Вы приглашены.

Генерал рассеянно кивнул мне и пошел за женой. Я осталась на улице, бунтарски сунула руки в карманы брюк и с упреком посмотрела на Энрике:

— Это уже не просто «неловкое положение». Это кошмар.

— Напрасно вы так, Долорес. Мои родители — лучшие люди на свете. Вы познакомитесь с ними и поймете, что не нужно их бояться.

В холле нас встретил дворецкий. Окинул меня невыразительным взором, процедил:

— Сеньорите Кастро что-нибудь нужно?

— Да, — обреченно сказала я. — Вымыть руки. Хорошо, я могу выпить кофе с господами, если им того хочется, хотя мое место в гараже, но я отказываюсь садиться за стол с грязными руками!

— Проводи даму, — велел Энрике и быстро ушел к лестнице на второй этаж.

Дворецкий выполнил распоряжение. Насколько я поняла, санузел был все-таки для слуг, а не господский. Я зашла, включила воду.

— У молодых политиков иногда бывает желание познакомиться с избирателями поближе, — буркнула я, разглядывая свое отражение в зеркале. — Не вижу в этом ничего неприличного, даже если общение происходит так экстравагантно…

— Ничего удивительного. Особенно если избиратель выглядит как вы.

Дворецкий благовоспитанно глядел в сторону.

Я не поверила своим ушам, изумленно подняла брови:

— Да вы шутите. Что он, симпатичных девчонок мало видел?!

— Может, и немало. Только когда вы уехали, он потребовал, чтобы капитан Лопес сообщил ему ваши данные.

Я нервно усмехнулась и тщательно вытерла руки.

— Ну, знаете… Не могу же я относиться к этому, как… как…

— В жизни всякое бывает, сеньорита Кастро.

— Судя по тому, что все в доме относятся к моему появлению спокойно, такое происходит часто?

Дворецкий медленно покачал головой.

— Впервые. — Он помолчал. — Вы первая девушка, которую сеньор Энрике пригласил выпить кофе к себе домой.