Война миров (The War of the Worlds)

I hurried through the red weed that choked St. Edmund's Terrace (I waded breast-high across a torrent of water that was rushing down from the waterworks towards the Albert Road), and emerged upon the grass before the rising of the sun.	Я попал в заросли красной травы, покрывшей Сент-Эдмунд-террас, по грудь в воде перешел вброд поток, стекавший из водопровода к Альберт-роуд, и выбрался оттуда еще до восхода солнца.
Great mounds had been heaped about the crest of the hill, making a huge redoubt of it—it was the final and largest place the Martians had made--and from behind these heaps there rose a thin smoke against the sky.	Громадные кучи земли были насыпаны на гребне холма словно для огромного редута, - это было последнее и самое большое укрепление, построенное марсианами, и оттуда поднимался к небу легкий дымок.
Against the sky line an eager dog ran and disappeared.	Пробежала собака и скрылась.
The thought that had flashed into my mind grew real, grew credible.	Я чувствовал, что моя догадка должна подтвердиться.
I felt no fear, only a wild, trembling exultation, as I ran up the hill towards the motionless monster.	Уже без всякого страха, дрожа от волнения, я взбежал вверх по холму к неподвижному чудовищу.
Out of the hood hung lank shreds of brown, at which the hungry birds pecked and tore.	Из-под колпака свисали дряблые бурые клочья; их клевали и рвали голодные птицы.
In another moment I had scrambled up the earthen rampart and stood upon its crest, and the interior of the redoubt was below me.	Еще через минуту я взобрался по насыпи и стоял на гребне вала - внутренняя площадка редута была внизу, подо мной.
A mighty space it was, with gigantic machines here and there within it, huge mounds of material and strange shelter places.	Она была очень обширна, с гигантскими машинами, грудой материалов и странными сооружениями.
And scattered about it, some in their overturned war-machines, some in the now rigid handling-machines, and a dozen of them stark and silent and laid in a row, were the Martians--dead!--slain by the putrefactive and disease bacteria against which their systems were unprepared; slain as the red weed was being slain; slain, after all man's devices had failed, by the humblest things that God, in his wisdom, has put upon this earth.	И среди этого хаоса на опрокинутых треножниках, на недвижных многоруких машинах и прямо на земле лежали марсиане, окоченелые и безмолвные, - мертвые! - уничтоженные какой-то пагубной бактерией, к борьбе с которой их организм не был приспособлен, уничтоженные так, же, как была потом уничтожена красная трава. После того как все средства обороны человечества были исчерпаны, пришельцы были истреблены ничтожнейшими тварями, которыми премудрый господь населил Землю.
For so it had come about, as indeed I and many men might have foreseen had not terror and disaster blinded our minds.	Все произошло так, как и я, и многие люди могли бы предвидеть, если бы ужас и паника не помрачили наш разум.
These germs of disease have taken toll of humanity since the beginning of things--taken toll of our prehuman ancestors since life began here.	Эти зародыши болезней уже взяли свою дань с человечества еще в доисторические времена, взяли дань с наших прародителей-животных еще тогда, когда жизнь на Земле только что начиналась.
But by virtue of this natural selection of our kind we have developed resisting power; to no germs do we succumb without a struggle, and to many--those that cause putrefaction in dead matter, for instance--our living frames are altogether immune.	Благодаря естественному отбору мы развили в себе способность к сопротивлению; мы не уступаем ни одной бактерии без упорной борьбы, а для многих из них, как, например, для бактерий, порождающих гниение в мертвой материи, наш организм совершенно неуязвим.