Воинский эшелон

Вот когда я первый раз в жизни почувствовал себя комсомольцем, и это без фразы, это было действительно так. В первый раз от меня потребовали как от комсомольца не металлолом, не двалцать копеек взносов, а действия. Действия для дела, где требовалось минимальное мужество — проплыть полкилометра после боевого броска, проплыть во что бы то ни стало, если даже ты не умеешь.

НУ ВОТ, ПОЗНАКОМИЛИСЬ

«Сидор» на плече, командировка в кармане. Все в порядке. Я еду на сборный пункт. В военкомате мне предлагали посмотреть личные дела, хотя бы на выбор, несколько. Я отказался. Что смотреть - родился, учился, женился… Лучше поехать сразу к ребятам, пожить с ними денек-другой, пока окончательно не сформируют команды.

Сборный пункт был на городской окраине. Возле железнодорожной ветки стояли старые, еще с военных лет, видно, бараки. Место оказалось тихое, только на тополях копошились и орали грачи, чувствуя близкую дорогу. Мутнели от частых дождей лужи, а у обочины дороги, назло осени, по-летнему цвел желторотый подсолнух.

От бараков пахнуло деревенским уютом — коричневые от мороза, солнца и старости бревна пахли чем-то до боли близким и родным.

Едва я распахнул обитую войлоком дверь, как уши заложило, будто ватой, мерным, однотонным гомоном. На лавках сидели парни — с мешками в руках или с маленькими потрепанными чемоданчиками. Парни были все на одно лицо — все одинаковые, стриженные под нулевку, одетые в телогрейки, в старые куртки, дымившие сигаретками, молчаливо смотрящие перед собой и оживленно говорящие о чем-то.

Кто-то тронул меня за плечо, я повернулся.

— У капитана отмечайся, — сказал мне круглоголовый парень, похожий на всех, а навстречу: мне уже шел капитан и спрашивал. на ходу женским писклявым голосом:

— Как фамилия?

— Серёгин,— ответил я машинально, оглядывая барак и одинаковых парней в одинаковых одежках.

Капитан рылся в своем списке, водил аккуратно отточенным карандашиком по бумаге и пожимал плечами.

— Да нет, нет,— сказал я, —меня в этом списке нет. Где начальник эшелона? Я к нему.

Капитан указал на фанерную дверь в глубине барака, и я двинулся туда, пробираясь в этом гомоне и табачном дыме, переступая через чемоданчики, вытянутые ноги и мешки.

Я шел не спеша, поглядывая вокруг, стараясь хоть как-то различить парней друг от друга, запомнить их лица, одежду, ведь мне с ними ехать. Ехать, конечно, недолго, каких-нибудь несколько суток, но эти сутки я буду отвечать за них, Если бы только отвечать — я буду их комсоргом, Одно слово — комсорг…