Воины клевера

В суматохе на Ланью посыпался просто дождь из демагов. Надо же, а он думал, что их почти нет. Накидали штук тридцать. Ирил подхватил дюжину, остальные вернул. Аккуратно разложил по самым удобным карманам, чтобы было легко доставать, попрыгал, проверяя, не высыплется ли чего, повертел головой, разминая затекшую вдруг шею, и посмотрел на полковника:

— Готов.

— Ну, — полковник сделал какое-то движение, как будто крест на себе рисовал, — с Богом. Раз, два три… Пош-шел!

Движение. Тиххин поднял голову и, если бы умел, оторопел. Вдали между деревьями, нисколько не скрываясь, шли козявки. Те самые козявки, которые портили линии. Нет, не те, другие, но линии тоже портят. Линии их вели сами, от каждого шла тоненькая ниточка, соединяющая его с одной из линий. Не с простой, а с той единственной, которой сам тиххин всегда избегал. Она была странная. Не очень вкусная. И вела точно в центр, даже не делая спиралей вокруг. И сразу за козявками линии переставали быть гладкими, начинали топорщиться. Вот кто портит ему весь дом! Убить! Змей приподнял голову, чтобы лучше оценить направление, сжался, как пружина, и заскользил вперед. Сегодня он их до центра не допустит.

Круглую блестючку пока оставим, никуда она не денется, тем более что она хорошая, она линии разглаживает, а этих…

Ш- ш-сь-сь-сссь. Тиххин не умел кричать. Он умел только свистеть. И сейчас как мог, так и засвистел. От боли, от неожиданности, от страха. Хвост и заднюю часть туловища обожгло. Он никогда не испытывал такого, поэтому не мог сказать, что это больно. Это просто… было. И это ему не нравилось. Что случилось? Кто там? Змей развернулся. Для одного дня это было слишком. Не привыкшая получать так много нового голова просто не хотела больше думать.

Хорошей блестючки больше не было. На ее месте были… козявки! Еще одни. Одна из козявок отделилась от остальных и побежала куда-то в сторону. Тиххин не обратил на нее никакого внимания. Позже. А остальные…

А от остальных в него летели всякие неприятные вещи. Какие-то светлячки, некрасиво скрученные линии, твердые куски металла. Ай, опять это самое… больно. Ладно скрученные линии. Это не страшно, их даже есть можно, хоть и невкусно. Светлячки — неприятно. Кусочки металла — больно, но не очень. А что же больно? Ай. А первые козявки? Тиххин обернулся. Та мелкая козявка, убежавшая от блестючки, добежала до первых и что-то начала сними делать. Что? Поводки, соединяющие линии с козявками, рвались один за другим. Линии… разглаживались. Она что, хорошая, эта козявка? Но подумать не получилось. От бывшей блестючки опять стало больно. Ш-ш-ш-ш… Змей развернулся, чтобы атаковать. Заскользил вперед. Стоп.

Перед ним опять была блестючка. Нет. У змея, привыкшего к размеренной жизни, в которой никогда ничего не менялось, все эти последние события и так плохо приживались в голове, а драка вообще выбила из нее все мысли. Блестючка, козявки, другие козявки. Боль. Козявки. И опять блестючка… Тиххин просто не понимал, что происходит. Не знал как быть. И из этого незнания потихоньку начинал рождаться страх.

— Ирил, ты? — только и смог выдавить из себя скривившийся от боли Шаман.

— Я, — Ланья набросил активированный демаг на Кащея.

— Ирил, ты?

— Где мы?

Кащей с Шаманом спросили одновременно.

— Потом, — отмахнулся Ланья.

— Ирил, ты? — скривился Айонки.

— Где мы? — не успел ничего понять Кащей.

— Где холмы? — не смог остановиться Шаман.

Ланья даже не стал реагировать. Скорее, скорее, скорее! Достать демаг, активировать, накинуть. Достать, активировать, накинуть.

— Ты?! — Тооргандо оказался последним.

— Я, — Ирил развернулся к стонущим от боли вольдам и магам: — Слушайте все. Вы попали под какой-то узор. Или общий фон. Сейчас до конца непонятно. Но то, что вы видели про холмы, — иллюзия. На вас сейчас демаги, поэтому узор не действует.

— Что сейчас на нас? — не понял Шаман.

— Демаги, — терпеливо пояснил Ланья. — Магиприпасы, блокирующие действие узора. Пока они на нас, все в порядке.

— А на тебе почему нет? — Тооргандо оказался глазастее всех. Или он внимательнее всех его рассматривал?

— А на меня этот узор не действует. Вернее, действует, но очень- очень слабо.

— Почему?

— Да откуда, дохлые Твари, я знаю почему? — взорвался Ирил. — Не действует — и все. Сейчас важно не это.

— А что? — кривясь от боли, поинтересовался Айонки.

— Туда посмотрите, — Ланья вытянул руку.

— Мама моя, — ахнул Шаман. — Тиххин. А что он там делает?

— Атакует кого-то, — присмотрелся Тооргандо. — Кто там?

— Там группа из Красного Замка, — объяснил Ирил. — Демаги — оттуда.

— А почему тиххин кругами ходит вокруг них? — нахмурился Пелоц.

— Он их не видит, — Ланья устал объяснять. — Купол-лемаг видит, он непрозрачный, а людей под ним — нет.

— Все чудесатее и чудесатее, — пробормотал Шаман, вертя в руках демаг.

— Мы под ним сидели, прятались, — Ирил решил немного объяснить, кто здесь хороший, а кто — не очень. — Пока вы не пришли. Вы летели прямо на тиххина, он уже к вам направился. Ну, пришлось себя показать. Я за вами отправился, а остальные остались.

— Почему? — резко спросил Айонки.