Войны мафии

Другими словами, финансовые предприятия, которые Чарли оттяпал у Чио Итало для собственного пользования, были тем куском, на который зарился Он Сеонг, приглашающий, как выразился Брэвермэн, прыгнуть в одну койку. Но уже сегодня финансовая часть «Ричланд-холдингз» изменила форму и даже имя. «Новая эра» зарегистрирована утром в Делавэре. Даже разветвленная шпионская сеть Шан Лао еще не получила сведений об этом.

— И в этом все дело, мистер Сеонг? Вы готовы объединить силы с нами, только чтобы разделить бремя взяток? Звучит заманчиво.

— Мы были бы очень рады слиянию. — Он Сеонгу плохо давалось "л".

Чарли внутренне содрогнулся. Но «Ричтрон» теперь существовал только в качестве бумажных пут лично для него, Чарли, подвесного мостика между распавшимся анстальтом и Делавэрской корпорацией, которую теперь не сможет подмять под себя никакой дальневосточный пират.

— Слиянию «Топп» и «Ричтрона»?

Азиат неопределенно помахал своими скелетообразными пальцами — еще один жест миролюбия и благожелательности.

— Все, как вы пожелаете, мистер Ричардс. Ваша дочь и сын Шана уже указали нам путь к решению проблемы.

— Это то, что висит в воздухе, — добавил Брэвермэн, — масштабы — главный ключ к успеху. Маленьких ребятишек могут живьем слопать. Чарли. Выживают только гиганты. Чем больше, тем лучше.

— Правда, Чарли?

— И «Ричланд» — один из возможных партнеров, на которых мы нацелились, Чарли.

— Нацелились, Чарли?

— Не лучшее слово, — признал Брэвермэн, проглотив изрядную порцию скотча. — Но мы ведь старые знакомые, почему бы нам не поговорить честно, без выкрутасов, Чарли?

— Чарли, если вы оба извините меня... — Ричардс встал. — Мне нужно немного поспать. Я подумаю над вашим предложением. Мы вернемся к нему очень скоро. Спокойной ночи, джентльмены.

Он сумел выпроводить их из номера, не сорвавшись, не выдав свои мысли ни единым словом. Выждав, пока гости уберутся с его этажа, Чарли вышел из номера и спустился на один лестничный пролет. Он постоял, рассматривая телефоны-автоматы в вестибюле, пытаясь угадать, все ли снабжены «жучками», и решил немного прогуляться.

Он двинулся на юг, так что Вашингтонский обелиск остался у него за спиной. Представления Чарли о топографии этого района были довольно расплывчатые. Он помнил, правда, что впереди должен быть небольшой островок под названием Парк-Потомак, образованный пересечением с северо-западным рукавом Анакостиа-Ривер. Десятью минутами позже, отчаянно промерзший, он высмотрел кабинку телефона-автомата и позвонил Керри в Хобокен. Отозвался только автоответчик и дал ему знакомый номер — номер его старшей дочери. Чарли перезвонил Уинфилд.

— Аллилуйя, — приветствовала его Уинфилд. — Какие проблемы?

— Автоответчик Керри сообщил, что у тебя посетитель.

— Очень дипломатичное высказывание. Керри! Потом дашь мне трубку.

— Дядя Чарли? Что случилось?

— Прежде всего, извини, что побеспокоил. Скажи, Базель может как-то вмешаться в наши дела с «Ричтрон-электроник»? Если да, то могло ли такое произойти уже сейчас.

Долгая пауза.

— Не могу сказать, пока не видел документов. Но ни из Базеля, ни из Лихтенштейна таких сообщений не поступало.

— Допустим, с нами не успели сегодня связаться. Допустим, кто-то пытается захватить контрольный пакет. Но такая операция не может быть осуществлена без разрешения от «Ричланд-секьюритиз», а наши люди пока не получили никаких инструкций по «Ричтрону». Логично?

— Да.

— Значит, если некто пытается принудить нас к слиянию, используя тактику захвата, ничего не выйдет?

— Нет, пожалуй. Но кто знает, какая еще бывает тактика!

В отдалении виднелся Вашингтонский обелиск, купающийся в лучах прожекторов. Чарли тяжелым взглядом смотрел на этот символ запушенного, застарелого приапизма, символ прямолинейной, тяжеловесной тактики, напоминание о том, что шпагу нужно держать наготове, а не в ножнах.

— Иди в кровать. Пусть Уинфилд подойдет.

— Па? У тебя кошмарный голос.

— На самом деле папочка лучится от счастья. Извини, что потревожил.

— О, ты страшно помешал. Мы как раз дрались.

У Чарли от февральского ветра начали стучать зубы.

— Я тоже, только что. И начинаю понимать, что вел себя очень глупо.

— Ты насчет чего?

— Насчет второго дедушки беби нашей Банни. Выйдя из кабинки он свернул на восток, по крайней мере, ему так казалось, а потом на север. Чарли Брэвермэн, вор, торгующийся с продажными шкурами из Пентагона за свой ломоть от пирога оборонной промышленности. Он Сеонг, представляющий империю, в которой не делают различия между законным и незаконным, предлагающий скупить на корню все хозяйство «Ричланд» в один аккуратный консорциум. И никаких хлопот о респектабельном фасаде, которыми в какой-то степени обременяет себя Чио Итало. Никаких иллюзий — ни для кого.

Поеживаясь от холода, Чарли ускорил шаги. Теперь впереди виднелся не только Вашингтонский мемориал, но и Белый дом со стороны авеню Пенсильвания. Осиянные символы, ослепительные маяки демократии.