Войны новых технологий

Но почему будущее так важно? Мы живем в эпоху реального ускорения всех происходящих процессов. На наших глазах возникла и угасла космическая гонка, вместо нее заработала ИТ-гонка. Происходит усложнение всех структур, с которыми работает человек, в то же самое время сам человек не очень способен меняться.

Инновационное будущее лучше у стран, удерживающих многообразие, в том числе по этой причине сегодня снимаются многие социальные запреты, доминировавшие в прошлом, а многие экономические запреты, которые есть у нас, там просто отсутствуют.

Экономика, например, выигрывает в случае создания разнообразия, даже этнически разнообразная среда лучше для инноваций, чем однородная. Силиконовая долина в этом плане является условным «заповедником» иммигрантов.

Сегодня в сфере исследований принятия решений главное место занимают события, которых никто не ожидает: от «черного лебедя» Талеба ([1], кстати, в избирательном штабе Трампа с подачи С. Бэннона популярностью пользовалась другая книга Насима Талеба – «Антихрупкость» [2]) и принятия решения в условиях неопределенности Д. Канемана [3] до «упреждающего управления» Л. Фуерта [4–5]. Последнее можно рассматривать как подготовку управления к нелинейному переходу к негативному событию [6].

Фуерт подчеркивает важные особенности современных проблем, вытекающих из их нового уровня сложности:

• возникают из множества систем и событий;

• размывают границы бюрократического распределения полномочий;

• не могут быть разбиты на части для решения по отдельности;

• автоматически не стабилизируются, а ведут к хаосу, если ими не заниматься;

• не могут быть разрешены навсегда, а переходят в новый тип проблем.

Есть очень четкий украинский пример такого типа перехода проблемы в новый тип: Донбасс и Крым были проблемой до этого и являются проблемой сегодня, но когда Украина получит их обратно, они снова будут проблемой для Украины.

Реальные «черные лебеди», по мнению Фуерта, достаточно редки, чаще мы просто не можем правильно читать идущие слабые сигналы, рассказывающие нам о приближении такого события. Например, он говорит о предупреждающих сигналах перед ураганом Катрина, финансовым кризисом 2008 года, арабской весной, Фукусимой.

Когда в России обнаружили, что новый глава администрации А. Вайно знает эту концепцию упреждающего управления [7–9], а тогда он даже еще не был главой, это вызвало бурное обсуждение [10–13].

Если статья Вайно называется «Капитализация будущего», то статья В. Суркова – «Национализация будущего», где он подчеркивал: «Не будет лишним еще раз заметить: Россия приведена к демократии не „поражением в холодной войне”, но самой европейской природой ее культуры. И еще раз: не было никакого поражения»

([14], см. также его обоснование понятия суверенной демократии [15]).

А. Вайно в своей «капитализации» подытоживает свой подход следующим образом: «Предлагаемая автором новая парадигма упреждающего управления заключается в создании „подушки безопасности” не за счет накопления прошлого, т. е. капитала прошлых периодов, а за счет капитализации будущего, причем капитализации будущего именно в тех объемах, которые необходимы для упреждения грядущих кризисов».

В одном из интервью Сурков говорит, отталкиваясь от понятия будущего: «Еще раз повторю классическую пословицу, что генералы всегда готовятся к прошлой войне. И в этом проблема. Мы должны готовиться к будущей войне. Если понимать шире, то на самом деле – к будущему миру. И вот этот взгляд на настоящее через Утопию в хорошем, позитивном смысле этого слова, это то, что нужно сейчас» [16].

В качестве одной из точек отсчета следует напомнить, как на наших глазах, например, произошло усложнение процесса войны: возник сетевой характер войны, расширилось пространство войны вплоть до включения в него гуманитарного компонента [17–18], акцент войны сместился с ориентации на врага на ориентацию на население [19–21], стала реальностью гибридная война [22].

Таким образом, происходит усложнение объектов, с которыми имеет дело управление. А по закону кибернетики субъект управления должен иметь не меньшее разнообразие, чем объект управления. Сегодня мы имеем сложные объекты для управления, но не имеем адекватного инструментария для работы с ними.