Войны новых технологий

Век в принципе считал, что надо общаться с «необыкновенными людьми», обладающими наблюдательностью и любопытством, видящими, как работает наш мир. Например, в семидесятые он познакомился с одним иранским врачом, общение с которым оказалось очень стимулирующим. Поэтому потом он каждый год приезжал к нему, чтобы услышать, как меняется его восприятие мира. Век считал, что нельзя полагаться на обычные источники информации, поскольку они известны всем и для сценария необходимо не туннельное, а периферийное видение.

Из «Шелл» вышел и такой футуролог, как П. Шварц, который заменил Века на его посту в «Шелл» [41–42]. Сегодня среди его идей есть личностный компьютер [43]. Компьютер сможет полностью организовывать вашу жизнь, когда будет знать о вас все.

Еще раньше до «Шелл» задумался об этих проблемах Г. Кан, определив их как область thinking the unthinkable, который первым тогда занялся ядерными стратегиями, а также и сценарным подходом [44–50].

В принципе будущим заняты только большие структуры, у которых есть другие интересы, поскольку они живут в рамках иного уровня финансовых потоков. Это военные, большие корпорации и государства, особенно в энергетической сфере.

Когда Россия занялась поиском образа будущего под выборы В. Путина, то оказалось, что даже просто вербально это достаточно сложно сделать [51–52]. Это говорит также и о том, что постсоветское пространство живет в рамках очень кратковременного видения будущего. Сиюминутные проблемы «убивают» мысли о будущем.

Есть еще один тип игроков, который представляет силу и одновременно опасность в «играх» с будущим. Это миллиардеры, например, Силиконовой долины. Они обладают таким ресурсом и авторитетом, что могут в ряде случаев предоставлять опасность для государственных интересов. Например, это Питер Тиль [53–58]. Как всякий миллиардер он интересуется продлением жизни. Он финансирует те проекты, которые не хочет финансировать государство. Он поддерживал Трампа на выборах и одновременно получил новозеландское гражданство. Он хочет построить плавучий город в океане, где бы миллионеры могли жить и не платить налоги своим странам. Он пользуется переливанием молодой крови для омолаживания. Кстати, такой проект был в двадцатых, когда А. Богданов, создатель «Тектологии», стал директором Института переливания крови. Правда, на одном из переливаний он заразился и умер.

Тиль предлагает молодежи бросать университеты. За это он дает на два года на стартап 100 тыс. долларов. На сайте этой структуры Тиля так и пишется, что мы даем 100 тыс. вместо сидения в аудитории [59]. Причем подчеркивается, что финансисты не имеют права на создаваемую собственность – все это понятные для Тиля, но в определенной степени разрушительные для системы шаги.

Были изданы его интересные лекции в Стэнфорде о стартапах [60]. В них он считает, что работающими есть только вертикальные процессы по созданию нового, горизонтальные процессы – копируют старое. Можно выпустить тысячу пишущих машинок, что не дает ничего нового, а можно создать компьютер, и это будет переходом от нуля к единице.

Как видим, будущим пытаются управлять как системы-армии, так и «партизаны» типа Тиля. Но в любом случае хорошее будущее приходит к тому, кто закладывает его ростки в настоящем.

Будущее можно создать, а можно украсть у граждан, что произошло на постсоветском пространстве, где активы СССР тихо уплыли в частные руки. Как пишет Максим Трудолюбов: «Чего не предполагала эта глубоко продуманная социальная пирамида, так это внезапного наступления капитализма. Все, что нас окружает, было задумано для чего угодно, но не для извлечения прибыли и накопления частного богатства. Между тем именно эти последние факторы – когда-то отвергнутые СССР – определяют сегодня поведение людей, во всяком случае, начальствующих. Это так хотя бы потому, что возможностей для извлечения прибыли тем больше, чем выше человек находится в социальной пирамиде. Пользуясь рычагами, оставшимися от социализма, умные менеджеры построили капитализм – для себя»