Воины снегов

Дело в том, что открывшаяся картина была ему как бы знакома — из детских снов и фантазий, из глюков, когда он болел и лежал с высокой температурой. Трудно сказать, то ли этот пейзаж ему сначала приснился, а потом он начал развивать и оживлять его своим воображением, то ли наоборот. Помнится, в детстве он любил лежать, накрывшись с головой одеялом, и представлять себя в уютном, огороженном скалами мирке, где есть всё, что нужно для счастья, — даже мама! На этот мирок нападали всякие злобные враги, а он с друзьями его защищал. Ну, да, в совсем уж раннем детстве врагами были какие-то чудовища или драконы, потом они как-то постепенно переродились в солдат с ружьями. Он — Кириллка — делал из подушки бруствер и строчил в них из пулемёта! Только они не падали, а шли и шли вперёд, чтобы отнять, разрушить, растоптать всё, что есть хорошего в жизни. От вражьих выстрелов рушились скалы, гибли друзья, и он в конце концов оказывался один на один с толпой врагов. Убежать или спрятаться было нельзя, и он с криком бросался на них, размахивая чем-то длинным и острым. На этом месте Кирилл обычно просыпался, и чем кончилось дело, узнать не мог.

— Нравится? — с некоторым сарказмом проговорил один из конвоиров. — Вот так мы и живём. Иди, раз звали!

— Куда?!

— К Тгелету, конечно! — хихикнул второй — он оказался совсем молодым парнишкой. — Дорогу найдёшь или показать?

— Найду, наверное...

— Только вон там этой зимой болотина образовалась, — указал первый. — Лучше обойди её справа.

— Разберусь, — буркнул учёный и, как сомнамбула, побрёл вперёд. Почему-то он совершенно точно знал, куда ему надо — к входу вон в то строение. Его фальшивая память подсказывала, что всё самое главное находится именно там. Но на входе всегда возникают проблемы: взрослые требуют, чтобы он снял обувь, — вот дураки-то!

— Благодарю вас, — сказал Кирилл, приглаживая пятерней влажные волосы. — Сто лет не мылся. Только данный роман вроде бы проходит как историческая авантюра, а не как фэнтези. Арбузом или манго угощать будете?

— Нету их здесь, — усмехнулся хозяин. — Чудес не бывает. Как звать-то?

Кирилл представился и робко поинтересовался:

— А вы... С кем имею честь?

— Селиверстов Андрей Константинович.

— Надо же, полный тёзка!

— Н-да? Чей же?

— Классика арктической истории! У нас в институте каждый год проводятся Селиверстовские чтения! Он умер в...

— Так-таки классика? — перебил хозяин.

— Конечно!

— Надо же... И что, он совсем помер?

— Ага, во время войны погиб на фронте.

Старик надолго задумался, теребя неопрятную бороду. Потом как-то хитро прищурился и спросил:

— Ты сам-то этого вашего классика читал?

— Обижаете! — заявил Кирилл и не без гордости начал перечислять названия работ. — У нас в институте целая группа работает по изучению его наследия! Я, между прочим, участвовал в подготовке к печати статьи о шаманизме, а по словарю Селиверстова учил язык таучинов! Ну, не только по нему, конечно, но он считается лучшим...

— Неужели о шаманах рассекретили?! — вскинул лохматую бровь старик. — Вместе с выводами?

— Конечно! Все рукописи давно в открытом хранении! А та статья в печать пошла практически полностью, но с комментарием нашего академика, что, мол, автор во многом добросовестно заблуждался, что, мол, современная наука доказала... Но я с ним не согласен — ни черта она не доказала, а вовсе даже наоборот! А почему... Почему, собственно говоря, вы интересуетесь? Вы тоже читали эти работы?

— Я их писал.

— Не понял?! Так вы...

— Хочешь проверить? Давай пройдёмся по знакомым тебе текстам. Память, правда, барахлить стала — вчерашнее забываю, но молодость помню!

— Погодите... Но... Но А. К. Селиверстов погиб на фронте — в начале сорок третьего! Такова официальная информация.

— Она почти правдива, — усмехнулся старик. — В марте сорок третьего доблестный комроты действительно перестал существовать. Вместо него спустя пару месяцев появился зе-ка № 4368.

— Как это? За что?!

— Не «за что?», а «почему?». Всё потому же — слишком много знал. Но мне повезло — на следствии почти не били, а из лагеря выдернули уже через полгода. Правда, к тому времени я уже не катал тачку — зафитилил малость.

— И?

— Подлечили и отправили в Коймск — в здешнюю шарашку.

— Да, я слышал про такую... Только никто не знает, чем она занималась.

— Разумеется! А ведь таких тогда много было — по одним икутским шаманам сколько народу работало!

— Это в войну-то?! — изумился Кирилл. — Но зачем?

— Как это «зачем»? А погоду делать — лётную и нелётную? Думаешь, пустяк?

— Н-ну, вообще-то...

— Вообще-то, было две жёстких линии: одна — внушать обывателю, что всё это чистой воды мракобесие, а другая — изучать и пытаться взять на вооружение.

— И что... Получилось с икутами?

— Откуда ж мне знать? По слухам, вроде бы ни один заклинатель на сотрудничество не пошёл. А на самом деле... Лендлизовские самолёты из Америки гнали как раз через те районы. Некоторые не долетали. Кто знает, сколько бы их не долетело, если бы не... А?

— Здорово! А вы... Ваша шарашка чем занималась?