Воины снегов

— Да-а, — отреагировали слушатели, — это очень трудная и важная задача. — Неужели ты был в пути целый год?! А как ты кочевал летом?

— Очень просто, — пожал плечами аспирант. — Я летел сюда на железной птице.

— О-о, на железной птице!

— Только она устала и села на землю далеко отсюда.

— Далеко отсюда?!

— Да, далеко! Тогда мой «друг» Иван Петрович запряг для меня железного оленя, который громко рычит на бегу и никогда не устаёт.

— О-о, Питровись! — очень оживились слушатели. — Питровись — хороший человек! Как поживает его сын Серь-га? Здоровы ли его внуки? Родились ли новые?

Звон в Кирилловой голове усилился, окружающая реальность начала расслаиваться и как бы троиться. Учёный глубоко вдохнул и выдохнул спёртый воздух, пребольно ущипнул себя за ногу. Это не помогло, и он придумал другой способ:

— О, да! Недавно у него родился шестой внук. Чтобы вы разделили его радость, Петрович передал вам подарок — сейчас я принесу его!

Вещи были сложены в холодной части шатра, где возле костерка женщины готовили очередную порцию еды для мужчин. Кириллу этого показалось мало, и он, как был в трусах, выбрался наружу. Немного постоял на морозе, вдыхая чистый воздух полной грудью. Потом отошёл чуть в сторонку, помочился, нагнулся и сунул два пальца в рот — к основанию языка. Его обильно стошнило, и в голове вроде бы прояснилось. Кирилл пожевал снег, чтобы очистить рот, и вернулся в шатёр. Из груды барахла под стенкой он вытянул мешочек с колотым сахаром. Хотел было отложить себе хоть пару кусков, но мысленно махнул рукой: «...Потерявши черепушку, плакать, что ль, по волосам?!»

Если чай для этих тундровиков был чрезвычайной редкостью, то сахар — продуктом легендарным. В том смысле, что о белых камушках удивительного вкуса рассказывались легенды, но никто их в глаза не видел и не пробовал. Пока шла дегустация и обсуждение, у Кирилла оказалось достаточно времени для размышлений. Он запретил себе строить версии и гипотезы, а попытался составить план извлечения из присутствующих необходимой информации. Реализовать его удалось лишь отчасти, но информации было получено немало — и какой!

Родов, кланов и племён у кочевых таучинов нет, и никогда не было, что бы ни говорила об этом марксистская догма. Основной хозяйственной единицей является семья. Семьи же образуют неустойчивые объединения, группируясь вокруг «сильных». Такое объединение — стойбище — обычно скреплено лишь слабыми узами родства, дружбы, необходимостью совместного выпаса оленей или угрозой нападения врагов. Так вот: в пределах ближайших тысяч километров люди всех стойбищ знают, что в горах Уюнкара имеется волшебное место. Когда-то давно оттуда пришло много незнакомых таучинов вместе со своими оленями. Некоторое время пришельцы сражались с местными, но постепенно подружились, породнились и рассосались, утратив память о том, где они были до того, как оказались здесь.

Данное же место как было волшебным, так и осталось. Через два года на третий те, кто кочует поблизости, собираются в определённое время возле жилища Тгелета и устраивают праздник с песнями, плясками и жертвоприношениями. Помимо обычных жертв — оленей — туда принято приносить зимние шкурки разных животных: лис, песцов, горностаев. Годятся также шкуры медведей, волков и росомах. Их добывают по случаю — когда подвернётся, иногда получают от соседей, которые не хотят или не могут сами участвовать в мероприятии. Если всё будет сделано правильно, если праздник (или массовое камлание) получится, то через перевал Уюнкара к жилищу Тгелета на железном олене приедет «хороший человек». Он всегда приносит людям очень ценные подарки — большие ножи. При этом он радуется, если ему самому дарят те самые шкуры — для него-то их и собирают. Старики рассказывают, что раньше приходил отец Питровися, которого звали Сипаныч. Железного оленя у него не было, и он ездил на собаках, словно береговой таучин. А ещё раньше появлялся отец Сипаныча, но никто уже не помнит, как его звали. Почему именно ножи, причём не хозяйственные, а боевые? Потому что так было всегда! Никому и в голову не приходит желать от пришельца чего-то другого.

«Угу, — мрачно размышлял Кирилл, — а наши специалисты гадали, откуда у таучинов брались эти тесаки до начала активного товарообмена с русскими. Сошлись на том, что их поставляли икуты — единственный сибирский народ, освоивший выплавку и обработку железа до прихода „белых“ людей...

Чёрт побери, что-то тут не сходится! Кто чего куда поставлял?! Чушь какая-то! Можно подумать, что я угодил в прошлое или в какую-то «параллельщину»! Ну да, а между теми сопками находится портал, дверь, дырка между мирами?! Господи, да я про такую фигню даже книжки от „Крылова” давно не читаю! Уф-ф... Нет, это нужно мусолить на свежую голову. Сейчас бы понять, почему „один к трём” и „как это делается”».