Воины Солнца и Грома

Взгляды всех обратились к Ардагасту. Царевич шагнул вперед, взял из рук грека и волхва обе половины чаши и с силой прижал их одну к другой. Чистый, золотисто-белый свет вдруг возник в глубине чаши, вырос, языками невиданного пламени взметнулся вверх. Стало светло, как днем. И следа трещины не осталось на чаше. Дивный огонь подсвечивал изнутри, будто сквозь стекло, чеканные изображения: слева – терзающий оленя лев, справа – барс, напавший на вепря, а посредине – дерево с птицей на нем. Руки Ардагаста не дрогнули, не уронили пылающую чашу. Даже лицо его, гордое и красивое, не переменилось. Лишь голубые глаза засияли тихим торжеством. Кто не верит в свою силу – не побеждает.

Акинаком царевич распорол кожаный чехол на длинном мече, и тот заблестел золотом ножен и рукояти. На ножнах терзали друг друга чудища – грифоны, крылатые львы, драконы.

В едином порыве все, кроме Вышаты, упали на колени и простерли руки к царевичу.

– Ардагаст, ты – Колаксай, Солнце-Царь! Ты – Даждьбог!

– Даждьбог – на небе, царь – лишь его подобие на земле, – сурово произнес волхв. – Встаньте! Грех живого человека богом называть и молиться ему… Царь Ардагаст! Твой род, как и у всех людей, – от Сварога-Неба и Мокоши-Земли. Откуда же у тебя власть над нами?

– От светлых богов, что дали мне эту огненную чашу.

– Скажи, что значат изображения на ней?

– Лев – это Даждьбог, чья сила в правде. Барс – это Перун, его сила в мужестве. Птица на древе – Земля-Мокошь, мать их обоих.

– Что же станет с тобой, если не будешь праведен и храбр?

– Боги отберут у меня царство.

– Помни же: Земля – Мать тебе, как и всем. Не племя для тебя, а ты для племени.

Волхв набрал горсть земли и осыпал жирным черноземом золотистые волосы Ардагаста.

* * *

Сауасп-Черноконный, царь росов, скрестив руки на груди, угрюмо смотрел на завал из срубленных деревьев, перекрывший тропу над рекой. Уже третья засека! И у каждой он теряет дружинников. А в чаще из-за каждого дерева летят меткие стрелы. А за рекой – словене: как бы не отплатили за прошлогодний набег. Да еще у их князя гостит король готов с сильной дружиной. А Чернава-Сарматка, лучшая лазутчица, на этот раз такое несет про богов и чудеса… Рука привычно легла на меч. Вздор! Он молится только Мечу-Ортагну и Саубарагу – Черному Всаднику, богу ночных разбоев.

Размышления царя прервал звук рога. На завале, под красным знаменем с золотой тамгой, рядом со смуглым Вишвамитрой стоял золотоволосый воин с золотой чашей в руке и золотым мечом у пояса.

– Сауасп, царь рссов! Ты владеешь землей сколотов не по праву. Гляди: вот чаша Колаксая, которую я добыл у Лихослава и Семи Упырей. Я, Ардагаст, законный царь сколотов, вызываю тебя на бой!

Надменное чернобородое лицо Сауаспа исказилось яростью,

– Ты – царь?! Венедское отродье, бродяга, главарь оборванцев, убийца родственника! Ардагаст обнажил меч.

– Вот меч Куджулы Кадфиза, которого знает вся степь! Да, я убил твоего гнусного братца, который хотел погубить великого царя кушан за греческое золото. А теперь я пришел мстить тебе – за отца, за мать, за деда, за весь наш род! Это ты – не царь, а грабитель, убийца и сеятель раздоров. Все царство Фарзоя ненавидит тебя!

– Щенок! Ты говоришь это мне, покорителю скифов и венедов,…

– Ты умеешь воевать только со слабыми, а на Дунае тебя никогда не видели, Сколько римских денариев ты получил за это?

– Довольно! Коня в панцире и копье! Я сдеру с тебя кожу, а твой род истреблю, чтобы ни один раб не смел назваться царем сколотов,

Две дружины застыли в напряженном молчании. За конными воинами Ардагаста толпились лесовики с топорами и рогатинами, Дружина росов – вся в железных панцирях, у самых знатных – и кони в доспехах. Два всадника в остроконечных шлемах, в коротких красных плащах поверх доспехов; с длинными копьями выехали друг против друга. Под Ардагастом – стройный рыжий конь. Под Сауаспом – могучий вороной жеребец в тяжелом наборном доспехе, защищающем голову, шею и грудь.

Сауасп обернулся, тяжелым взглядом окинул дружину. Даже среди них – сколько ждущих, когда он споткнется. Нужны победы, победы любой ценой, чтобы эта волчья стая не разорвала его… Царь росов коснулся золотой с бирюзою застежки: тигр с грифом терзают быка и друг друга. Это и есть жизнь! Над черной бородой блеснули крепкие белые зубы, и прогремел клич: «Мара!» А в ответ – клич венедов: «Слава!»

Степным ураганом несся, громыхая железом, Сауасп. Его тяжелое копье было направлено прямо в грудь противнику, но тот, молодой и гибкий, в последний миг отклонился влево, и длинный массивный наконечник лишь сорвал несколько пластин панциря. Но и погрузневшее тело Черноконного не утратило еще быстроты и ловкости: вражеское копье он захватил себе под мышку и резко повернул коня. Ардагаст, однако, тут же выпустил копье и только поэтому удержался в седле. Снова пустить копье в ход Сауасп не успел – меч Куджулы Кадфиза с одного удара обрубил наконечник. Отбросив бесполезное древко, царь росов выхватил меч, и длинные клинки стали высекать искры.