Воины света

Стрелу Полли я не увидел — почувствовал. И кинулся на пол. Очень вовремя. Ощутил затылком движение воздуха, а потом — удар в пол где-то поодаль.

Я вскочил, цепь обмоталась вокруг предплечья. Я взмахнул рукой, отбивая удар. Встретил взгляд широко расшитых глаз Анатоля.

Шаг вперёд, захват локтем за горло, удар под колено. Я буквально бросил Анатоля на пол, сам наклонившись — надо мной просвистел меч Кристины.

Разворот. Цепь слетает с руки и оплетает ноги Кристины. Рывок и одновременно — шаг в сторону. Кристина уже летела спиной на пол, а я этого даже не видел, только чувствовал.

С саблей Мишеля разминулся на сантиметр, она пролетела мимо моего уха. Оказавшись с ним лицом к лицу, ударил головой. Бросок вперёд! Я перелетел через упавшего Мишеля, пропустив над собой ещё одну стрелу.

Пора с этим заканчивать.

Я вышел на колено. Цепь соскользнула с ног Кристины и, удлиняясь, метнулась к Полли, обвилась вокруг лука. Рывок, и Полли обезоружена.

Андрей и Платон пошли на меня с двух сторон. Я отозвал цепь, рванулся к Андрею и, встав на руки, что есть силы ударил его ногами. Повалил на пол. Встал, оставив внизу шипящего от боли друга, и повернулся к двум оставшимся противникам.

Платон развернулся ко мне. Полли была временно нейтрализована — бежала за луком, который я отбросил в дальний край зала.

Платон поднял саблю. Я в ответ поднял руки, и цепь, разделившись надвое, легла в каждую ладонь. Судя по тому, как изменилось выражение лица Платона, он этого не ожидал. И времени на выработку стратегии я ему не оставил.

Я пошёл на Платона, создав с двух сторон от себя настоящий ураган. Потом просто начал двигать руками, направляя на учителя смертоносные плоскости. Платон отступил, затем попытался атаковать — но правая цепь вырвала саблю из его рук и отшвырнула, а левая в тот же миг обвилась вокруг горла.

Я переместился за спину Платона и просто толкнул учителя ладонью под колено. Он упал, а я… Я тоже упал. Опять ушёл перекатом в сторону, потому что почувствовал, что Полли начала стрелять.

И она, к слову, серьёзно вошла в азарт. Лупила стрелами, как пулемёт. Они вонзались в пол, в стены — но только не в меня.

Я вышел из переката, поднял руку. Простейший Щит — и стрелы разлетаются в стороны. Я побежал вперёд. Полли, пятясь, продолжала стрелять.

Вот последний выстрел. Больше она не успевает натянуть тетиву. Я рядом. Щит убран…

— Я сдаюсь, сдаюсь! — запищала Полли, сжавшись и закрыв голову руками.

Я отключил боевой режим, позволил крови успокоиться.

Кулак, обмотанный цепью, опустился. Цепь исчезла. Я выдохнул.

Полли посмотрела на меня сквозь ладони и, осознав, что опасность миновала, робко улыбнулась.

И тут послышались хлопки ладоней. Медленные, издевательские.

Я повернул голову и увидел неподалёку от входа нового персонажа. О котором за время каникул успел подзабыть.

Жорж Юсупов, собственной персоной. Парень, который физически не способен учиться и делать выводы. Сколько бы он ни огребал от меня — каждый раз принимает такую позу, будто всё было наоборот. Пожалуй, можно его даже поуважать за это. Слабым духом господина Юсупова младшего точно не назовёшь.

— Прекрасное избиение младенцев, господин Барятинский! — восхитился Жорж. — Моё чёрное сердце в полном восторге.

— Сердце, господин Юсупов, это мышца, которая качает кровь, — назидательно сказал я. — Оно не может испытывать восторг. Может только качать кровь, либо же перестать это делать.

Боевой режим отпускал небыстро. И пусть сейчас я только говорил, не действовал — но голос мой звучал жутковато даже для меня. Лицо Жоржа окаменело, и хлопать он перестал.

— И если ваше сердце, господин Юсупов, чёрного цвета, то у меня для вас плохие новости, — продолжил я. — Возможно, будет милосердно с моей стороны избавить вас от долгих мучений…

— Костя, — позвала Кристина.

Я досадливо дёрнул плечом. Ладно вам, блин! Шучу же… Наверное.

К Клавдии я в последнее время заезжал частенько, жемчужину приходилось чистить. Только вот моими же стараниями сложных случаев у Клавдии было мало, за прошедший год мы с ней оздоровили едва ли не весь Чёрный Город. А жемчужина чернела быстро.

Платон, когда я рассказал ему об этом, заметил, что это — влияние Тьмы, окутавшей мир. До какого-то момента Тьма питает всех чёрной магической энергией, это что-то вроде поджаривания пищи перед употреблением.

— Вы чего-то хотели, господин Юсупов? — спросил я.

— О, надолго я вас не отвлеку! Я пришёл, чтобы передать послание.

Жорж вытащил из кармана небольшой свиток, выглядевший так, будто его спёрли из реквизита исторического фильма, и протянул мне. Свиток был перевязан чёрной лентой.

— У вашего рода настолько плохо идут дела, что вам приходится подрабатывать почтальоном, господин Юсупов? — усмехнулся я, развязывая ленту.

Жорж побагровел.

— Вы, господин Барятинский, слишком легко переходите грань между шуткой и вызовом!

— Прошу меня простить. Я не имел в виду никакого оскорбления. Ей-богу, ещё одной дуэли с подставным болванчиком просто не переживу — сдохну от скуки.