Воины света

— Мне это не нравится, — сказал Платон, глядя на скульптуру.

— Да я и сам не большой любитель бронзовых женщин, — сказал я.

— Я говорю серьёзно, ваше сиятельство. Этот вызов — нечто очень странное.

— Разверни мысль, — попросил я и отошёл к скамейке. Сел.

Платон уселся рядом со мной, выставил глушилку.

— Не воспринимайте услышанное, как грубую лесть, ваше сиятельство. Но, полагаю, Юсупов-старший точно знает, что вас ему не победить.

— Спасибо, — кивнул я.

Платон покосился на меня, однако комментировать не стал. Знал, что как бы я ни глумился — то, что нужно, восприму серьёзно.

— Однако, несмотря на это понимание, Юсупов собирается выйти против вас. Напомню, что это произойдёт при огромном количестве свидетелей из числа придворных. В присутствии самых могущественных аристократических родов Империи! Венедикт Георгиевич Юсупов — человек болезненно самовлюблённый, дорожащий своим положением в обществе как ничем другим, — прилюдно выйдет против вас, и будет вами побежден.

Я вспомнил, как после моей победы на прошлом испытании Венедикт Георгиевич отвесил сыну пощёчину при всём честном народе… Н-да, а Платон ведь прав. Юсупов-старший позора не терпит. В этом плане своему себялюбивому сыночку он даст сто очков вперёд.

— И что ты думаешь? — спросил я.

— Думаю, что это какая-то ловушка.

Глава 25

Раздача долгов

— Ловушка? — переспросил я. — На Испытании в Ближний Круг? Перед лицом императора? Брось, Платон. Со стороны Юсупова это — самоубийство.

Платон помолчал, пристально глядя на струйку воды, текущую из расколотого кувшина.

— Вы уже выбили Юсупова из Ближнего Круга, ваше сиятельство. И поставили его в крайне непростое положение. Он мог бы в этом году бросить вызов любому другому роду белых магов, входящему в Круг. Но тогда всем стало бы ясно, что Юсуповы признали Барятинских сильнее себя.

— Ну вот, видишь. Получается, что у него просто не было выхода, — пожал я плечами. — Либо опозориться с гарантией, либо — хоть какой-то шанс.

Платон покачал головой:

— Константин Александрович. Вы, кажется, не понимаете, о ком мы говорим. Венедикт Юсупов — не тот человек, который будет надеяться на «какой-то шанс». Он действует наверняка. В прошлом году вы были ничего не обещающим легкомысленным недорослем, и он спокойно выставил против вас своего сына — надеясь, что тот зарекомендует себя в глазах первых лиц государства. Однако произошло неожиданное. И в этом году Юсупов уже точно знает, чего ему ждать.

— Если он нарушит правила и убьёт меня, ему конец. И политически, и физически.

— Насчёт последнего — не уверен, — покачал головой Платон. — Всё-таки Юсупов — сильный маг, да и заслуги его и его рода достаточно велики. Император не станет его казнить. Скорее всего, дело обойдётся ссылкой. Но вы правы: для Юсупова и такой исход равносилен смерти.

— Тогда какие ещё варианты? — развёл я руками.

— Только один. Что если он готов к смерти?

Тут я прикусил язык и задумался. Вспомнилось, что рассказывала Кристина в тот день, когда раскрылись подробности родовой магии Полли. Платон, как оказалось, говорил сейчас о том же.

— Смерть Юсупова от рук врага с практически стопроцентной вероятностью означает смерть самого врага, — продолжил Платон. — Юсупов об этом, безусловно, знает. И может повести бой так, что вам ничего не останется, кроме как убить его.

— Не вижу смысла, — пробормотал я. — Ну ладно ещё, вся эта аристократическая словесная шелуха, которой я до сих пор не могу принять, хотя и понимаю. Если бы Юсупов победил — это бы имело смысл. Он бы отстоял честь своего рода. Но так… он ведь проиграет! И после его смерти все будут говорить: «Венедикт Юсупов проиграл молодому Константину Барятинскому». Даже если я погибну. В этом не будет его доблести…

— А если всем и каждому будет очевидно, что Юсупов подставился сам — лишь для того, чтобы устранить опасного соперника? — не сдавался Платон. — Тогда это будет свидетельствовать о невероятной силе его духа. Венедикт Юсупов станет иконой чёрных магов: человек, который не побоялся отдать жизнь ради достижения своих политических целей, ради возвращения в Ближний Круг.

— Н-да, — буркнул я. — А ведь похоже на правду…

— Рад, что вы задумались над ситуацией всерьёз, — кивнул Платон. — Теперь нужно решить, что нам с этим делать.

— У меня есть шансы пережить посмертный выброс энергии Юсупова?

— Теоретически, это возможно. Вы можете закрыться Щитом… Точно не Белым Зеркалом, с родовой магией оно не справится. Но — Щит, да и ваша собственная выносливость… В этом случае — да. Шансы есть.

— Но? — Я чувствовал по тону, что Платон чего-то не договаривает. — В чём подвох?

— Если всем будет очевидно, что Юсупов подставился, вы окажетесь убийцей героя в глазах всего императорского двора, ваше сиятельство. Юсупов вполне мог заложить на такой случай информационную бомбу, и множество газет разразится скандальными статьями. Ваша личная репутация и репутация вашего рода если и не будут уничтожены полностью, то очень серьёзно пошатнутся.