Вокруг света по меридиану

Несмотря на негостеприимность этой территории и климата, людям все же удавалось выжить столетиями на восточном побережье острова Элсмир и на соседних островах. Теперь там никого нет, однако считается, что 700 лет назад в этих местах поселились викинги; позднее, как предполагают ученые, эскимосы с Аляски передвинулись на восток и остались на острове, прежде чем переместиться в Гренландию. Вплоть до 1950 года около 300 эскимосов существовали тут охотой на белых медведей, тюленей, моржей и китов; они были рассеяны по небольшим поселениям к северу от Туле. Жизнь эта изобиловала трудностями: пища была скудной, слабых щенков скармливали собачьей стае, убивали старых собак. Состарившиеся и заболевшие люди попросту выставлялись на мороз, на смерть — пища была слишком драгоценна для того, чтобы расходовать ее на малопродуктивных членов общины.

Затем в Гренландию проникла цивилизация, особенно в Туле и примыкающие районы [39]. Впервые там появились такие явления, как пьянство и венерические заболевания, — они пришли вместе с холодильниками, мотонартами и подвесными моторами. Молодежь уже предпочитала скорее получить техническое образование в Дании, чем следовать традиционному образу жизни.

От Танкуэри до озера Хейзен мы не встретили ни единого творения рук человеческих: ни тропинки, ни убежища, ничего. Однако мы испытывали чувство умиротворения, когда оказались в местах, где человек не оставил своих отметин на окружающей природе. Солнце скрылось за контурами ледника. Пора было спускаться с горы. В хижине Чарли показал мне свои ноги. Опухоль спала, и кожа вокруг волдырей была чистой. Мне показалось, что, даже если мы останемся на месте еще несколько дней, дожидаясь, пока новая кожа не затянет пораженные места, раны вскроются все равно, стоит Чарли пройти пешком хотя бы милю. Поэтому нам нужно выступать немедленно.

С каждым днем температура падала все ниже, увеличивалась продолжительность ночи.

«Если ты будешь к утру о'кей, мы отправимся как можно раньше».

Чарли даже не ответил.

В брезентовых бахилах и снегоступах ногам Чарли стало легче. Груз мы тащили теперь на санях, а не на спине. Это также помогло. Сначала все было хорошо и мы шли с приличной скоростью. Однако за рекой Аббе утесы выходили к самому озеру, вытесняя даже узкую полоску гравия вдоль берега. Я решил совершить обход по ущелью в густом тумане. Склоны стали совсем крутыми, они были покрыты льдом, однако мы прикрепляли к снегоступам кошки, которые помогали сохранять равновесие и тянуть за собой сани. Несколько километров мы пробивались сквозь густой туман вдоль края утесов по снежным полям и скалистым распадкам. Дважды я пытался прорваться к берегу озера и дважды был вынужден вернуться на склоны, под которыми не было даже полоски пляжа. Однако к концу дня скалы все же отступили, предоставив нам много плоского пространства для ходьбы.

Температура воздуха упала на четыре градуса, и наши бороды покрылись инеем. Однажды мне пришлось поджидать Чарли целых сорок минут всего после часа ходьбы. Закипая от ярости, я пытался согреться на месте, хлопая руками и переминаясь с ноги на ногу. Куда запропастился Чарли? Когда он появился, я спросил его, в чем дело.

«Сани все время опрокидывались на камнях».

«Может быть, ты неправильно распределил груз?» — предположил я.

«Какая разница?» — ответил он.

Я разгрузил сани, уложил груз по-новому и туго привязал его. Возможно, дело было совсем не в этом, однако все же стоило предпринять что-то. Я ни на минуту не забывал, что во всем виноват я — ведь Чарли испытывал мучительную боль при малейшем движении. Мне следовало бы примеряться к его возможностям, тогда мне самому не пришлось бы как дураку мерзнуть во время ожидания. Однако ответа на этот вопрос не было. Раза два я попробовал идти медленно, но так и не смог придерживаться такого ритма. Это было все равно что сосать шоколадное драже «Молтизерс» вместо того, чтобы жевать его.

В ту ночь температура воздуха упала до — 18°, и озеро замерзло. Мы пошли по льду, что было большим облегчением для ног Чарли, и нам удалось повысить скорость. Лед прогибался под нами, издавая протестующие звуки. Там, где он был еще слабым, можно было легко провалиться. В полдень 21 сентября мы оставили озеро позади и вступили в широкую безликую долину. Множество овцебыков, испуганных нашим неожиданным появлением из желтоватой дымки, шумно бросились наутек — их широкие копыта утопали в снежном насте, длинный мех на брюхе колыхался, как бахрома.