Вокруг света за 80 дней. Михаил Строгов

Около двух часов он бродил по городу, и все улицы неизменно приводили его на рыночную площадь. Прохаживаясь там, прислушиваясь к разговорам, он замечал немалую обеспокоенность среди купцов, прибывших сюда из пограничных с Азией областей. Было очевидно, что их коммерческие операции изрядно страдали от происходящего. Пускай фигляры, акробаты и эквилибристы все также поднимали ужасный шум перед своими палатками, это было в порядке вещей, ведь им, беднягам, терять нечего, они в торговых предприятиях не участвуют. А вот купцы колебались, не зная, стоит ли связываться с перевозкой товаров по Средней Азии, взбудораженной военной экспедицией ханов.

Был и другой признак неблагополучия, который трудно не заметить. В России, куда ни глянь, вечно попадаются на глаза военные мундиры. Солдаты охотно смешиваются с толпой, тем паче в Нижнем Новгороде в дни ярмарки, где многочисленные казаки с пиками на плечах обычно помогают полицейским агентам поддерживать порядок в этом трехтысячном скопище иноземцев.

Так вот, в этот день на ярмарке не было видно военных – ни казаков, ни прочих. Судя по всему, им было приказано не покидать казарм в предвидении приказа о немедленном выступлении.

Между тем, если солдаты в городе не показывались, об офицерах этого не скажешь. Еще со вчерашнего дня из дворца генерал-губернатора то идело выскакивали адъютанты, разбегаясь во всех направлениях. Таким образом, возникло необычное оживление, которое можно было объяснить только важностью происходящих событий. По дорогам губернии, ведущим как во Владимир, так и в сторону Уральских гор, сновали нарочные. Между Москвой и Санкт-Петербургом шел непрерывный обмен телеграфными депешами. Очевидно, положение Нижнего Новгорода, находящегося недалеко от сибирской границы, требовало серьезных мер предосторожности. Нельзя же забывать, что в XIV веке город был дважды захвачен предками тех самых азиатов, которых безрассудное властолюбие Феофар-хана завело в киргизские степи.

Другой высокопоставленный сановник, обер-полицмейстер, был озабочен не менее генерал-губернатора. Его подчиненные и он сам буквально с ног сбивались, стараясь поддержать порядок, рассматривая получаемые жалобы, следя за исполнением правил и начальственных предписаний. Конторы государственного ведомства, открытые денно и нощно, без конца осаждали просители, как из числа горожан, так и иностранцы, гости из Азии и Европы.

Случилось так, что Михаил Строгов находился именно на центральной площади, когда распространился слух, будто обер-полицмейстера только что через курьера вызвали во дворец генерал-губернатора. Говорили, что причиной такого срочного приглашения являлась важная депеша, прибывшая из Москвы.

Итак, обер-полицмейстер отправился в губернаторский дворец, и тотчас, словно по какому-то общему наитию, молва разнесла новое известие: мол, будут приниматься строжайшие меры, выходящие за все мыслимые пределы, абсолютно непредвиденные.

Строгов прислушивался к этим разговорам, чтобы при необходимости воспользоваться полученными сведениями.

– Ярмарку закроют! – крикнул кто-то.

– Нижегородский полк только что получил приказ выступить! – откликнулся другой.

– Говорят, неприятель угрожает Томску!

– Вон идет начальник полиции! – вдруг раздалось отовсюду.

Оглушительный гомон разом поднялся со всех сторон, потом он мало-помалу стих и наступила абсолютная тишина. Всеми овладело предчувствие, что сейчас от властей последует какое-то важное сообщение.

Начальник полиции с группой своих сослуживцев только что вышел из дворца генерал-губернатора. Его сопровождал отряд казаков, они расчищали себе дорогу в толпе, щедро раздавая мощные тумаки, принимаемые со смирением.

Выйдя на середину площади, где его мог видеть каждый, с депешей в руках, начальник полиции громким голосом прочел следующую декларацию:

– Распоряжение губернатора Нижнего Новгорода. Пункт первый: всем русским подданным запрещается покидать губернию с какой бы то ни было целью. Пункт второй: всем инородцам азиатского происхождения покинуть губернию в двадцать четыре часа.

Глава VI. Брат и сестра

Эти меры, крайне неприятные с точки зрения многих частных интересов, учитывая сложившееся положение, были абсолютно оправданы.

«Всем русским подданным запрещается покидать губернию» – итак, если Иван Огаров еще здесь, это помешает ему присоединиться к Феофархану или, по крайней мере, создаст для него большие затруднения: стало быть, есть надежда, что предводитель азиатского воинства лишится столь грозного помощника.

«Всем инородцам азиатского происхождения покинуть губернию в двадцать четыре часа» – значит, можно одновременно избавиться от торговцев, нахлынувших сюда из Средней Азии, а заодно от разношерстных цыган, также привлеченных ярмаркой и находящихся в более или менее тесной связи с азиатскими и монгольскими народностями. Здесь что ни человек, то шпион, так что их выдворение при сложившейся ситуации, разумеется, необходимо.