Вокруг света за 80 дней. Михаил Строгов

– Ступай же…

Он не закончил фразу, вдруг заколебавшись, словно хотел назвать свою спутницу по имени, которого еще не знал.

– Надя, – произнесла она, протягивая ему руку.

– Иди, Надя, – отвечал Михаил, – и без всяких церемоний располагай своим братом – Николаем Корпановым.

С тем и проводил девушку в расположенную на корме каюту, снятую специально для нее.

Вернувшись на палубу, Михаил Строгов стал жадно прислушиваться к разговорам, ведь иная новость могла бы внезапно изменить его планы. Он смешался с толпой, переходил от одной группы пассажиров к другой, держал ухо востро, но сам в беседах не участвовал. Впрочем, если бы кто-то случайно обратился к нему с расспросами и пришлось бы отвечать, он выдал бы себя за купца Николая Корпанова, который рассчитывает на борту «Кавказа» достигнуть Уральских гор. Ведь было отнюдь не желательно, чтобы кто-нибудь догадался о его особом разрешении, позволяющем отправиться в Сибирь.

Естественно, что чужестранцы, пассажиры парохода, ни о чем другом не говорили, как только о событиях дня, губернаторском приказе и его последствиях. Эти бедняги, едва пережившие тяготы пути из Средней Азии, а теперь вынужденные туда вернуться, если не выражали во весь голос свой гнев и отчаяние, то исключительно потому, что опасались. Их удерживал страх перед русскими властями, смешанный с почтением. Ведь, чего доброго, вдруг на борт «Кавказа» тайком проник какой-нибудь полицейский инспектор, которому поручено надзирать за пассажирами. Так что лучше держать язык за зубами: выдворение все же предпочтительнее, чем заключение в крепость. Поэтому торговцы, собираясь группами, либо помалкивали, либо обменивались столь осторожными замечаниями, из которых не вытянешь каких-либо полезных сведений.

Да, здесь Строгову не перепало ничего интересного. Он даже не раз замечал, что говорящие замолкают при его приближении, ведь никто его не знал. Зато вскоре до его слуха донесся громкий голос: видно, его обладатель мало заботился о том, услышит его кто или нет. Говорил он весело, по-русски, но с иностранным акцентом. Его более сдержанный собеседник отвечал на том же языке, но и для него русский явно не был родным.

– Как?! – воскликнул первый. – Неужели я встречаю на этой посудине вас, любезный мой собрат, вас, с кем я беседовал на имперском празднестве в Москве, кого мельком видел в Нижнем Новгороде?

– Да, это я, – сухо обронил второй.

– По правде сказать, не ожидал, что вы так сразу устремитесь по моим следам, наступая на пятки!

– Я не следую за вами, сударь. Я вам предшествую!

– Предшествуете? Вот еще! Сойдемся на том, что мы шагаем в ряд, единым фронтом, как солдаты на параде, и, если вам угодно, могли бы, по крайности, пока согласиться, что ни один не обскакал другого!

– Совсем напротив. Я обгоню вас.

– Это мы еще посмотрим, когда окажемся на театре военныхдействий. Но до тех пор – какого черта? Давайте останемся просто попутчиками. У нас еще будет время стать соперниками!

– Врагами.

– Врагами, идет! Вы, дорогой собрат, чрезвычайно точно выражаетесь, это меня восхищает. С вами, по крайней мере, знаешь, что к чему.

– А корень зла в чем?

– Ни в чем, все в порядке. Я лишь просил бы у вас позволения, в свою очередь, уточнить наши взаимоотношения.

– Уточняйте.

– Вы направляетесь в Пермь, как и я?

– Как и вы.

– А из Перми, по всей вероятности, в Екатеринбург, поскольку это лучший, самый надежный путь, чтобы перейти через Уральские горы?

– Возможно.

– Как только перейдем хребет, мы окажемся в Сибири, то есть в краю, который подвергся нашествию.

– Мы там будем!

– И тогда, но только тогда, настанет момент сказать: «Каждый за себя, и Бог за…»

– Бог за меня!

– За вас одного? Прекрасно! Но поскольку впереди у нас неделя нейтралитета, а новости наверняка не посыплются на нас по дороге, будем друзьями до того момента, когда снова станем соперниками.

– Врагами.

– Да! Врагами, это точно! Но до тех пор давайте действовать заодно, незачем грызть друг друга! Впрочем, я вам гарантирую, что оставлю при себе все то, что смогу увидеть…

– А я – все то, что смогу услышать.

– Так договорились?

– Договорились.

– Вашу руку!

– Вот она.

И растопыренная пятерня первого собеседника ухватила, сжала и крепко потрясла два пальца, флегматично протянутые вторым.

– Кстати, – продолжал первый, – мне сегодня утром, в десять часов семнадцать минут, удалось передать моей кузине по телеграфу текст распоряжения новгородского губернатора.

– А я отправил его в «Дейли телеграф» в десять тринадцать.

– Браво, господин Блаунт.

– Более чем превосходно, господин Жоливе.

– Долг платежом красен!

– Единоборство предстоит трудное.

– Однако мы попытаем счастья!

Произнеся эти слова, французский корреспондент дружески раскланялся с английским, который ответил ему коротким кивком, вложив в это приветствие всю британскую чопорность.