Волчье правило

Петренко понял: ротный с экипажем своей БМП будет догонять роту, которая самостоятельно, без команды сверху, отправилась на их спасение.

– Что там, товарищ старший лейтенант? – спросил Татарин, лежа щекой на стеблях мака.

– Рота выдвинулась с ПКП на помощь, вскоре должны быть здесь. – Старлей специально смешал правду с вымыслом.

– Слушайте, нацменьшинства! – вдруг обратился Александр к снайперу и радисту. – Давайте усилим наши «укрепления» – трех «духов» положим друг на друга и волоком потянем к речке!

Яркие представители национальных меньшинств молча согласились: поспешно соорудили такую себе мину-баррикаду из вражеской падали. Пули, попадая в нее, выдергивали куски мяса, брызгая градинами подсохшей крови. Было противно, но довольно комфортно, ибо над ушами уже ничего не свистело. Снаряды продолжали падать сверху на кишлак Темаче, не нанося ему существенного вреда – там уже нечему было рушиться.

Осторожничая, Гризли без команды и не пытался положить снаряды ближе четырехсот метров. Не сильный по своей плотности огонь из БМП, одиноких АГС-17 «Пламя», «Утеса», ДШК, нескольких пулеметов и немногочисленных (после ночи) автоматов, судя по всему, не очень-то и досаждал «духам», скорее раздражая их – разбитые дувалы надежно защищали от оружия и помощнее.

Душманы умело пользовались своими преимуществами – знанием местных условий, разветвленной системой кяризов, приближенностью к государственной границе. Их огонь прижал измотанную группу шурави на небольшом пляжике. Чтобы добить ее окончательно, необходимо было пойти на более решительные шаги.

Сложилась патовая ситуация: ни одна из воюющих сторон не могла окончательно переломить ход событий в свою пользу, у обеих не хватало для этого сил и средств.

Становилось все более жарко, трупы врагов смердели невыносимо, мухи без страха перед пальбой тучами носились над смердящей баррикадой, за которой притаились десантники.

– Хантер! Вы там долго еще падалью лакомиться собираетесь? Живо – к нам! – послышался трубный рев Бугая.

Потянув трупы за собой, парни попятились как раки, настойчиво приближаясь к позициям спецназа. Осталось двадцать метров, пятнадцать, десять, когда по ним стрельнул гранатомет.

Первая граната взорвалась перед их передвижным укрытием, трупы взяли на себя осколки, лишь голова «комсомольского вожака» отделилась от своего неосторожного носителя.

Следующий выстрел Хантер запомнил на всю жизнь: каким-то чудом он разглядел гранату, которая, раскрыв стабилизаторы, едва не зацепив баррикаду, пролетела над ними, разорвавшись в реке.

– Тикаем! – заорал старлей, шкурой чувствуя неминуем ую беду.

Тройка рванула в разные стороны. Третья граната попала-таки во вражескую падаль… Взрыв раскидал груду мяса и кишок, осколки вновь застряли в трупаках. Взрывной волной Хантера подкинуло и ударило об землю, с Татарина сорвало фирменный «агрошлем», на котором уже не осталось ни одного колоса – лишь грязная солома, духовские кишки и водоросли из кяриза «украшали» стальную каску. Осколок, подобно лезвию, срезал кожаный ремешок крепления шлема, пощадив татарскую шею. Болгарина вообще разрыв обошел стороной, припорошив пылью да забрызгав полузасохшей кровью.

– Шурави! – заговорил из кишлака металлический голос – басмачи использовали звукоусилительную технику, попросту говоря, матюгальник. – Здавайса! Все равна ми вас будим убиват! Вам не ходит к своих! Здавайса! – недобро и как-то нервно, вещал неизвестный специалист по ведению переговоров.

– Пошел на х…!!! – изо всех сил заорал замполит четвертой роты и, привстав на колено, выстрелил из подствольника последнюю гранату в дувалы, откуда доносился мерзкий голос.

Пальба вспыхнула с новой силой, защиты у десантников уже не было никакой – смердящую баррикаду раскидало. Довелось по шустрику уползать к спецназовцам, которые, прикрывая их отход, расстреляли едва ли не по магазину патронов. Вот и спасительный каменный завал с ранеными.

С обеих сторон завала, за трупами шурави и «духов» (которые, едва ли не обнявшись, лежали рядом – война и смерть всех примирили) держали оборону спецназёры.

Проворный Болгарин мышью перескочил к раненым, пули вокруг него с остервенением клевали камни, кроша острую пыль.

– Шурави! Ви смелий асокер! Ви есть окружение! – вновь затянул нудную пластинку душманский диск-жокей. – Здавайса! Ми будим вам ризат галова и кишка випускат! Ми будим ваш сердца и ваш печьонка кормит наш афганской саг! Мушавер[39] Аврамов и Шекор-туран! Здавайса! – орал невидимый «дух» сквозь утихающую стрельбу.

– Ты смотри, грамотный! Радио слушает, шакал мазандаранский! – Из-за пуштунского трупа выглянула башка «мушавера Аврамова». – Сейчас я тебе сделаю «здавайса»!

Ничего никому не говоря, богатырь встал, продемонстрировав собственный двухметровый рост. Вдруг умолкла стрельба, всеобщее внимание было приковано в эти секунды к монументальной мушаверской фигуре.