Волчья ягода

Берта еще раньше, в двух словах, не в силах вдаваться в подробности, рассказала ему о клетках, бункере и о том, как погибла Мила, но Миша, судя по всему, и так все знал. Быть может, поэтому, когда она стала описывать ему “хозяина” и это описание совпало с внешностью господина, который искал Милу, Миша даже слова не сказал против, когда Берта предложила ему помочь ей убить этого мерзавца.

– Если ты мне не поможешь, я сделаю это сама… Но я боюсь, что просто физически не смогу оттуда вернуться…

– Откуда?

И она объяснила ему свой план: проследить за Виком от черного входа в ресторан до его квартиры и застрелить его во дворе собственного дома.

– Тебе вовсе необязательно находиться рядом со мной, ты можешь просто наблюдать издали, а потом поможешь мне добраться домой… Тем более, как ты сам сказал, пистолет с глушителем. И не забывай, что из-за этого подонка погибла Мила… Она сказала мне, что на тебя можно рассчитывать… А еще она сказала, что ты СМОЖЕШЬ это сделать… Пойми, нельзя оставлять такое зло безнаказанным… А милиция никогда не поймает его… Это просто чудо, что я сбежала и смогла тебе все рассказать… А если они меня найдут, то убьют меня… Миша, иногда надо принимать решение самому, а не ждать, пока кто-то кого-то накажет…

Для Миши, которого Мила считала никчемным человечишкой, размазней, пустышкой и чуть ли не законченным кретином, неспособным на решительный поступок, эти слова были сладостным бальзамом, пролившимся на душу. Слова Берты о том, что на него можно рассчитывать, означали, что Мила верила в него и, несмотря на резкие характеристики, которыми она награждала его беспощадно, он в ее глазах был все же мужчиной… Берта не могла бы этого придумать. Берта была посланницей Милы, а раз так, то, значит, он просто обязан отомстить Вику за смерть Милы. Иначе… Иначе зачем вообще нужна эта жалкая жизнь?

В тот вечер, когда происходил этот разговор, то есть спустя два дня с того мгновения, как в его дверь позвонила Берта, которую он принял за покойную Милу (ее слова “я от Милы” он понял, как “я Мила”), Михаил вполне созрел для того, чтобы помочь девушке осуществить свой замысел и доказать таким образом себе, что и он в человеческом плане чего-то стоит. И хотя нереальность всего происходящего сильно пугала его, потому что по натуре он был трусоват и прекрасно знал об этом, все равно: образ Милы, которая среди многих мужчин выбрала именно ЕГО, не давал Мише покоя… Он считал, что Мила открыла ему глаза на мир, и был благодарен ей за то, что она привила ему вкус к жизни, к женщине, к наслаждениям… Ведь до встречи с ней он не знал никакой радости, кроме выпивки. Но что самое важное: она научила его любить и ценить хотя бы немного самого себя…

Хотя он и принял решение помочь Берте, но все равно не мог уговорить ее перенести казнь Вика на начало января, поскольку понимал, что она еще очень слаба и физически не готова к таким перегрузкам. На что получил вполне убедительный, хотя и короткий ответ:

– Я боюсь, что умру, а он так и останется живым… Клетки-то опустели, и ему уже сейчас потребуются, как минимум, две “собаки”… Если его не убить сегодня, то через неделю у бензоколонки, возле которой нашли тело Милы, найдут еще парочку женских трупов… Без лица.

– А ты не знаешь, зачем они снимают.., кожу?

– Нет. Должно быть, чтобы никто не мог опознать погибших…

– Стой! Я, кажется, вспомнил, как его зовут! ВИК! Ну, точно, она назвала его Виком!

– Мне все равно.

Так впервые Берта услышала имя “хозяина” и первым внесла его в свой список, в котором, помимо Вика, были все пятеро “клиентов” – любителей острых ощущений.

– Им повезет – я убью их небольно, – сказала она за ужином, словно речь шла о чем-то обыденном.

Пятнадцатого октября в половине восьмого вечера на улице Воровского раздался выстрел. Но его ПОЧТИ никто не слышал.

Берта застрелила Вика в упор, под сводом арки, и, когда он упал, она несколько минут провела рядом с ним, проверяя, дышит он или нет, и только убедившись в том, что “хозяин” мертв, вернулась в проулок, где ее поджидал дрожащий от страха Миша – Застегнись, а то простудишься, – сказала она, заботливо поднимая ему воротник, как если бы они были супругами, которые только вышли в этот холодный вечер от гостей и теперь собирались отправиться домой. – Я его убила, он точно мертв. Теперь самое трудное – найти этих пятерых сволочей… Но здесь нам без Ромиха не обойтись… Господи, как же мне стало легко… А еще у меня проснулся зверский аппетит!..

* * *