Волчья натура. Зверь в каждом из нас

— Ваня, выражайся поприличнее, будь добр! А то наши умники отчет президенту подсунут, не читая, а там твое «на фига» во всей красе…

— Извините, Палыч. Так я продолжаю. Итак, зачем, спрашивается, Варге волк? Да не нужен он ему. А нам эти агенты были необходимы, дабы хоть сколько-нибудь прояснить обстановку в Ашгабате. Взглянуть, так сказать, на переворот изнутри. Но ведь Варга тоже не ду… неглупый индивид. Он прекрасно понимает, зачем нам эти агенты, и прекрасно понимает, что ради этого мы даже согласны отнять у себя немножечко времени. Понимает он и то, что, отпуская агентов, он, в сущности, ничем не рискует. Поскольку агентов взяли либо ночью, либо под самое утро, и ничего особенного они не видели и не знают. Напрашивается вопрос: если агентов все равно отпускать, то нельзя ли извлечь из этого какую-либо попутную пользу? Вот, к примеру, легенда — я умышленно говорю «легенда» — Домкрата. Ну не верю я в то, что при допросе ему позволили бы таращиться на экран терминала. И эти… э… неумные паузы и перешептывания… В общем, Палыч, режьте меня, колите, а пахнет это наспех слепленной липой. Домкрату сознательно подсунули под нос дезинформацию и постарались обставить это так, чтобы он поверил, будто бы случайно ее подслушал. Та же песня и с Методистом. Вы верите, что начальник охраны будет с кем-то шептаться прямо у камеры с арестованным разведчиком?

— А ведь он прав, Палыч, — подал голос Лутченко. — У меня подобные мысли тоже возникали, но я как-то опешил и отвлекся, когда услышал, что за переворотом в Туркмении на самом деле стоит Сибирь. Слетел с мысли, увы…

— Так… — Коршунович на глазах терял мрачность и наполнялся охотничьим азартом. — Стало быть, агентам других стран тоже была скормлена деза в виде развесистой клюквы. И, ручаюсь, виновником переворота выставлялся другой. Другая страна то бишь.

— Именно! — воздел палец Шабанеев. — Пока мы будем разбираться да выяснять отношения, Варга отсидится в тепле и уюте, сделает то, ради чего выгадывает каждую секунду, и…

Шабанеев умолк.

— Что и? — не выдержал Лутченко.

— А вот что — и, я пока еще не придумал. Но ситуационная логика в этом, похоже, есть.

— Так. — Коршунович хлопнул в ладоши. — Ваня, ты можешь проанализировать информационный траффик от коллег по альянсу? На предмет изменений в характере? Если кто-нибудь подозревает нас в двойной игре, содержание сводок неминуемо должно измениться. Либо усохнуть, либо наполниться водой, либо что-нибудь еще. Есть у тебя спецы по содержательному анализу?

Шабанеев фыркнул:

— Разумеется, есть. Например, я сам.

— Так давай шевелись, чего расселся?

Иван Шабанеев, жизнерадостный аморф-компьютерщик, мгновенно оккупировал ближайший свободный терминал и немедленно слинковался со связистами и аналитиками. Руки его порхали над клавиатурой полиморфа, и казалось, что в данный момент они существуют отдельно от своего владельца.

Но Коршунович знал, что самое ценное в Шабанееве — не руки. Впрочем, руки Шабанеева тоже высоко ценились.

«А я пока попробую тихо и задушевно побеседовать с Семенычем… — подумал он. — С нашим доблестным генералом Золотых…»

Он снял с пояса спецмобильник и коснулся всего одного сенсора — прямого вызова.

— Золотых, — тотчас отозвался знакомый голос.

Невольно Вениамин Коршунович вслушивался в этот голос, пытаясь уловить новые интонации, натянутость или что-нибудь еще. Ведь сибирякам вполне могли подсунуть версию, что во всей этой истории грязно играет именно Россия.

«Черт! — подумал Коршунович, медленно стервенея. — С Семенычем приходится играть в гляделки-слушалки! Вынюхивать, а не думает ли он, что ты его надуваешь… И пытаться понять, не ищет ли он в твоем голосе то же самое. С Семенычем, с которым черт знает сколько пройдено и бог знает сколько выпито!»

— Семеныч, — сказал Коршунович тихо и устало. — Надо поговорить. Срочно. Только с глазу на глаз и лично.

Золотых выдержал короткую паузу.

— Жду, — коротко сказал он. — Но торопись, снимаемся через десять минут. И надеюсь, что дело того стоит…

— Бегу, — сказал Коршунович, отключаясь. И выскользнул из-под наспех натянутого над штабным «Изюбром» тента.

А потом действительно побежал.

Подчиненные, попадающиеся по дороге, округляли глаза и в немом изумлении отшатывались.

«Черт! — подумал Коршунович с тревогой. — Нехорошо как. Майорам вэ-эр бегать не положено! В мирное время бегущий майор вызовет только смех, а сейчас не иначе панику…»

Но ему действительно нужно было срочно поговорить с генералом Золотых. И от результатов этого разговора вполне могли измениться последствия операции «Карусель-2».

— Нашла? — спросил Арчи, оборачиваясь.

Ядвига отрицательно помотала головой в ответ:

— Нет. Не нашла.

Арчи вздохнул.

— Интересно, — изрек он, обращаясь не то к небу, не то к пустыне. — Что сейчас на «Чирс» делается?

— Понятия не имею, — ответила Ядвига. Она явно не сочла вопрос риторическим. — Пойдем туда?

— Если честно, — признался Арчи, — то мне не хочется.

— Мне тоже, — заявила Ядвига.

— Почему? — изумился Арчи.