Волчья ночь

— Барглин — дикое место, — невесело усмехнулся Питер, — самая настоящая глушь, так что возможно все. Но, тебе вовсе нечего так беспокоиться, Эбби, — Питер встал из-за стола и приблизился к супруге, обнял ее за плечи и запечатлел успокаивающий поцелуй на виске. — В наш дом никто не проберется, тем более, какие-то неразумные звери. Только соблюдай осторожность, когда будешь гулять по городу и наносить визиты, не задерживайся в гостях допоздна, а если же так получится, то не отправляйся в путь без надлежащей охраны. И все будет замечательно. А я в свою очередь найму еще людей для охраны.

И Эбби поверила супругу. Успокоилась, расслабилась. Вечер прошел просто замечательно. Питер в кои-то веки не засиживался за работой допоздна, и она провели вместе несколько весьма приятных часов, а затем поднялись в спальню…

Правда, судя по всему, Эбби все же не смогла избавиться от иррационального страха перед дикими зверями.

— Отсюда и кошмарный сон, — вздохнула молодая женщина и отбросила одеяло, которое стало уж совсем невыносимо тяжелым.

Нежная кожа Эбби горела огнем, и малейшее прикосновение отзывалось болью и дрожью во всем теле. Сердце стало биться все чаще и чаще, кровь быстрее побежала по венам, а дыхание сбилось. И Эбби точно знала, что это вовсе не от страха.

— Начинается, — простонала молодая женщина, через голову сдергивая с себя тонкую ночную рубашку и отбрасывая ее в сторону.

Она выгнулась дугой на постели, застонала протяжно. Пальцы ее скользнули по телу, слегка царапнули ноготками кожу в ложбинке между грудями, принялись медленно спускаться к плоскому животу. Эбби чувствовала, что еще немного, и она сгорит, вспыхнет точно спичка и сразу же рассыплется пеплом. И есть только один способ, чтобы потушить этот пожар в крови. Единственный способ.

— Питер!

Питер проснулся, резко сел на постели и уставился на супругу. Он уже сталкивался с подобным. Знал, чем чревато такое состояние Эбби. И, что греха таить, был осведомлен о том единственном способе, которым можно погасить яростно разгорающееся пламя.

Эбби не могла больше ждать. Она сама потянулась к мужу, обвила тонкими руками его за шею, приникла к губам. Мужчина не стал ждать. Опрокинул ее на спину, накрыл своим телом. Его руки скользили по нежной коже, вырисовывая на ней невидимые узоры, губы не отставали, лаская.

Эбби стонала. Она выгибалась дугой, прижималась к сильному телу мужа, терлась об него, точно кошка. Поторапливала.

— Сейчас! О, Питер, сейчас! Я больше не могу…

Короткий вскрик сорвался с ее губ. Голова мотнулась, откидываясь назад. В этот момент тучи, что закрывали небо, слегка разошлись, являя рваную неровную половинку луны. Тусклый свет проник между неплотно задернутыми занавесками, осветил бледное лицо Эбби, с заострившимися чертами. Молодая женщина застонала и распахнула глаза. В призрачном лунном сиянии всегда светлые, прозрачные, точно родниковая вода, глаза ее полыхнули янтарем.

ГЛАВА 9

Небо хмурилось. Серые тучи низко нависали над землей и того и гляди грозились разразиться снегом. Эбби медленно бродила вдоль лотков на рынке, с преувеличенным вниманием разглядывала товары, выставленные на продажу. Щупала, брала в руки, о чем-то расспрашивала торговцев, но если бы кто-то спросил у нее, что именно ее интересовало в той или иной вещи, она ни за что бы не ответила. Просто не смогла.

Мысли молодой женщины блуждали далеко и от этого рынка, и от Барглина, и, что таить, от всего происходящего вокруг.

«Это снова случилось!» — думала Эбби, вертя в руках какую-то деревянную штуку. Она и понятия не имела, что это такое и для чего эта вещь предназначена. Просто остановилась подле очередного лотка, взяла в руки очередную штучку, делала вид, что рассматривает ее, поглаживает, приценивается, а сама…

Вот уже неделю, как они с Питером живут в этом городе. У них появились знакомые — Эбби почти каждый день выезжает в гости, а когда никуда не направляется сама, гости приезжают к ней. Дамы из высшего общества Барглина, молоденькие девицы, сопровождающие своих матерей, почтенные матроны и благотворительницы. Скука. Тоска.

А Питер вот рад. И даже похвалил ее как-то. Сказал, что она молодец, что так быстро смогла подружиться с миссис Ларентайн и с остальными дамами, просил продолжать в том же духе.

А сам пропадал все время. В ратуше. В кабинете своем, который Эбби уже возненавидела всей душой. Зарывался в бумаги, писал письма, что-то там решал…

— Как же все это мерзко! И тоскливо!

— Да что вы такое говорите?! — громкий возмущенные окрик заставил молодую женщину вздрогнуть и оторвать взгляд от деревяшки, которую она все еще сжимала в руке. — Что мерзкого-то? Что?

Женщина. Немолодая, раздавшаяся как в груди, так и в талии, неопрятная, в бесформенной сером одеянии и ярком цветастом платке, повязанном вокруг головы, стояла по ту сторону прилавка, уперев руки в бока и злобно сверкала глазами на Эбби.

— Простите? — удивленно вскинула брови миссис Барроу. — Это вы… мне?