Волчья ночь

Не то чтобы ссор в их семье никогда не было. Всего хватало. И скандалы были, с битьем посуды и криками — то матушка не могла сдерживать свою натуру. И папенька не единожды кулаком по столу стучал, да отчитывал, что супругу свою, что дочь неразумную. Всего было. Да только все это, как было, так и прошло и быльем поросло. А вот память о вечерах совместных у камина, когда матушка рукоделием занималась и сплетни последние столичные пересказывала, а папенька газету или книгу читал и фыркал в усы тихонько то ли от рассказов супруги, то ли из-за статеек каких, или поездках семейных на пикники, о планах, что строили, да так в жизнь и не воплотили — это осталось. И навсегда с Эбби будет.

Как и всегда, при воспоминании о родителях, сердце сжалось от боли. Ведь ушли нежданно, молодыми еще. И пусть сразу-то, после известия страшного, Эбби злилась, что они оставили ее в одиночестве, плакала часто, то теперь успокоилась. И даже немного порадовалась за них, что вместе ушли, одновременно. Никому из ее родителей не пришлось хоронить супруга, а потом коротать жизнь в одиночестве. Все это выпало на долю Эбби. И рана эта не заросла, так и осталась незаживающая, с кривыми рваными краями, да только не кровоточила уже, а лишь ныла постоянно, но острой боли уже не было.

Вот и Питер…

В другое время Эбби, может, и внимания на него не обратила и даже думать о том, чтобы связать с ним судьбу свою не стала бы. А тогда.

Они познакомились, только-только она траур сняла и выезжать стала. Питер весь такой красивый, интересный. Не лоботряс, как большинство кавалеров ее. Да и барышни столичные, все как одна ему глазки строили. А сам мистер Барроу в то время только на нее, на Эбби смотрел. Ухаживал красиво, слова разные говорил. Она и поверила, решилась на ответные чувства, замуж вот за него пошла.

Жалела теперь?

В общем-то, нет. Но время от времени, такой вот глухой ночью, когда сердце щемит от непонятной тоски, начинала задумываться о том, что было бы, если бы год назад не ответила заветным согласием на предложение руки и сердца. И не находила ответа.

Эбби снова вздохнула и спрыгнула с подоконника. Хватит грустить. Еще матушка покойная то и дело повторяла, что судьба каждой женщины только в ее руках:

— Я ведь тоже могла до смерти обижаться и на родителей, что замуж меня выдали без моего на то согласия. — Не раз и не два говорила она. — И мужу отвечать не теплом и любовью, а холодностью и высокомерием. Папенька-то твой, в пору нашей женитьбы далеко не так богат да влиятелен был, как теперь. Не бедняк распоследний, конечно, но и ничего особенного. Это он благодаря моему приданому, да связям родителя моего в люди выбился. Работал не покладая рук, без устали да без отдыха. Сказать кому, а в первые год-два нашей с ним совместной жизни, я его и не видела почитай почти. Но зато состояние сколотил, чтобы мне достойную жизнь обеспечить. Так что, есть мне за что отца твоего любить и уважать. И ты, Эбби, вперед о том думать должна, чтобы муж будущий о тебе думал, да о благосостоянии и своем и семьи вашей. А все эти страсти да страдания — все это пустое.

И вот ведь, вроде и права была, и так оно все и получилось. Питер о благе семьи думает, о достатке, работает рук не покладая, как папенька покойный, чтобы достойную жизнь обеспечить и себе, и Эбби, и детям их будущим.

О детях, кстати, тоже стал заговаривать. Не явно так намекать, а все исподволь, словно невзначай. Он-то уверен, что Эбби настойку специальную употребляет, от нежелательной беременности. Они об этом еще в самом начале их брака договорились, а то ему невдомек, что капельки заветные у Эбби еще в столице закончились, а в суете случившихся в то время событий, да из-за переезда этого, пополнить запас она так и не успела. Но и не понесла до сих пор.

Эбби вздохнула. Шаль с плеч стащила и в постель к мужу под бок скользнула. Прижалась к спине его, вздохнула довольно, зажмурилась точно кошка. Ну и пусть, что любви нет, зато с ним удобно, и тепло вот. И вообще, ей, Эбби, другого супруга и не надобно.

Только вот сколько она себя в этом не убеждала, сколько не уговаривала, все одно стоило только глаза закрыть, как вставала перед мысленным взором метель из мелких снежинок-искорок состоящая. Да чудился Эбби в этой круговерти лик мужской. И как она ни приглядывалась, как ни старалась рассмотреть черты, не получалось. Точно знала лишь одно — то был не Питер.

* * *

— Эбби, что за блажь пришла тебе в голову? — воскликнул Питер.

— Выслушай, прежде чем отказывать мне окончательно, — взмолилась молодая женщина, молитвенно складывая руки на груди.

Разговор происходил утром, в домашнем кабинете мистера Барроу. Эбигэйл удалось перехватить супруга до того, как он на весь день покинет дом и отправится в ратушу. Она знала, что убедить Питера в своей правоте будет сложно, но и думать не думала, что настолько.