Волчья звезда

- И как он не боится! - восхищенно сказала Ядвига. - Его же черные кони затопчут…

-Никто его не затопчет, - устало произнес Симон, - доберется в полном порядке.

-Верно, чужеземец, ему нечего бояться, - мрачно прокаркала Урсула, потому что ему уже нечего бояться.

- Я тебя не понимаю, - Симон извлек из аптечки анализатор и зарядил его новой порцией лекарств, - давай-ка лучше доведем дело до конца, раз уж я за тебя взялся.

- Может, ты надеешься, что я вновь стану молодой и красивой? - ехидно спросила старуха.

- Нет, - ответил он, - чего нет, того нет.

*

Он шел по истоптанной пыльной улице, когда из-за соседнего плетня кто-то его окликнул. Заглянув во двор, он увидел Гидеона - тот сидел на лавочке, окруженный толпой сопливых местных мальчишек и что-то мастерил.

- Чего это Винер прошел с такой кислой мордой? - спросил он.

- Она всегда такая, - рассеянно ответил Симон и тут же спохватился. Послушай, что ты делаешь?

- Вертушку, - возбужденно сказал Гидеон, - знаешь, такую вертушку… Представляешь, они не умеют их мастерить…

- Раз не умеют, значит, не надо, - Симон задумчиво осмотрел нехитрое приспособление, которое мастерил Гидеон. - И вообще - прекрати.

- Почему?

- Сегодня нельзя работать вне дома. Прекрати, пока тебя не выгнали, а мальцам не надавали по шее.

- Суеверие? - осторожно спросил Гидеон.

- Еще какое. Отдай им эту штуку и пошли домой.

Гидеон неохотно протянул детворе свое изделие - его тут же, после недолгой борьбы, присвоил себе мальчишка постарше, - и встал.

Симон, перегнувшись через изгородь, грозно крикнул галдящей толпе:

- Эй вы! Ступайте по домам, пока мамка уши не надрала!

-Ладно, - мрачно ответил старший малец. вытирая нос рукавом. - А если ее на крышу поставить, она будет крутиться?

- Будет, даже при слабом ветре, - подтвердил Гидеон. - А если сделать ее чуть чуть иначе, то будет показывать, куда ветер дует.

- Эка невидаль, - покачал головой мальчик, - я и так знаю, куда ветер дует.

Но тем не менее, любовно поведя пальцем по гнутым лопастям, осторожно спрятал игрушку под рубаху.

- Зденко! - раздался с крыльца высокий женский голос. - Зденко, домой, паршивец!

- Ну ладно, - малец шмыгнул носом, - я пошел. Мамка зовет.

И, восхищенно глядя на Гидеона, спросил:

- Еще чего сделаешь?

- Сделает, - подтвердил Симон, - только не сегодня. Пошли, Гидеон.

И Гидеон потащился за ним, кажется, с неменьшей неохотой, чем отправился домой сопливый Зденко.

*

Он и впрямь выгнал из архивной Оливию, которая пыталась слабо протестовать, но, стоило лишь ему вплотную приступить к работе, как загудел селектор и голос Коменски произнес:

- А, так ты вернулся? Хорошо. Мы в Дубовом зале. Давай побыстрее, Винер ждет.

-Он тоже вернулся? - холодно спросил Симон.

- Да, - сказал Коменски, - и довольно давно. А что?

Симон помялся, потом ответил:

- Нет, ничего.

В конце концов, что бы он, Симон, мог сказать Коменски и что бы тот мог ему ответить? Что каждый из них волен делать все, что хочет - пока не мешает остальным… или что все они пытаются найти выход из одного и того же тупика; каждый по-своему… И почему бы Винеру, спрашивается, не ходить в деревню? Он же не силком эту Ядзю на сеновал затащил… А вслух сказал:

- Ждет? Зачем?

- Хочет сделать какое-то сообщение.

- А почему в Дубовом зале? Почему не в аппаратной? Ему что, не нужно демонстрационное оборудование?

- Он сказал - нет. Хватит, Симон, не будем задерживать ни Винера, ни остальных.

В Дубовом зале было почти темно - за окном остывало вечернее небо, переходя в прозелень, в глубокую синеву - верхушки дальних гор на этом фоне казались черными. Камин уже разгорелся, пламя свечей трепетало на теплой поверхности дерева, но темнота притаилась везде - в углах, на хорах, в тенях от потолочных балок.

Винер, освещенный с двух сторон пламенем свечей, выглядел весьма живописно. Портативного проектора, которым обычно пользовались при всяческих устных сообщениях, при нем не было, зато на столе, у локтя, лежало нечто темное, тяжелое, распространяя едва ощутимый запах плесени. Симон вздрогнул перед Винером, распластавшись, точно огромная летучая мышь, лежала его книга. “Носферату, ужас ночи”.

Все уже сидели, с любопытством взирая на докладчика Симон тоже устроился в кресле, и Коменски, благожелательно кивнув, сказал:

- Мы слушаем.

Винер набрал побольше воздуху и внушительно произнес:

- Я хочу подойди к проблеме, которая так много значит для всех нас, несколько с другой стороны. Новый взгляд, знаете ли…

-Да-да, - терпеливо сказал Коменски, - очень интересно.

-Так вот… Сами знаете, насколько то, что мы увидели здесь, не совпало с нашими ожиданиями… Более того - столкнувшись с нынешней ситуацией на Земле, мы испытали нечто вроде культурного шока, и вопрос о том, что же нам теперь делать, заслонил другой вопрос, по-своему не менее важный, а именно; что же все-таки произошло.

- Регресс, - печально сказала Наташа, - упадок.

-Да. Но почему? Мы все хорошо знаем, что представляло собой человечество в эпоху звездных перелетов - высокоразвитое цивилизованное общество, обладающее высоким духовным и техническим потенциалом.