Волчица и пряности. Том I

Однако серый плащ на плечах выдавал в нём рыцаря низшего звания. Светлые волосы были острижены совсем недавно, да и по внешнему виду мужчины не скажешь, что это закалённый в боях воин. Не иначе как выбился в рыцари и теперь спешит выслужиться. Теряться перед такими нельзя: их наглость вырастет как на дрожжах.

Поэтому торговец молча достал из кармана кожаный мешочек и развязал шнурок. Внутри лежали сладости из засахаренного мёда. Лоуренс вытащил одну конфету, положил в рот и протянул мешочек рыцарю:

— Хотите попробовать?

Тот промычал что-то нечленораздельное, будто задумался, как поступить, и всё же устоять перед сладостями не сумел. Правда, рыцарская гордыня не позволила ему протянуть руку сразу после кивка — торговцу пришлось подождать, пока рыцарь подставит ладонь.

— Я ездил продавать соль в одну горную деревушку на востоке, здесь недалеко, за полдня добраться можно. Теперь возвращаюсь.

— Надо же. Но телега-то у тебя с поклажей. Что, тоже соль?

— Нет, тут у меня пушнина. Вот, взгляните, — повернувшись к телеге, Лоуренс сдёрнул покрывало, обнажив шкурки куниц — и какие шкурки! Этому рыцарю, наверное, и годового жалования не хватило бы, чтобы их купить.

— Гм. А это?

— Ах, это... Зерно из той деревни.

Отдельно от шкурок лежал сноп — эту пшеницу выращивали в деревушке, куда Лоуренс ездил продавать соль. Сорт морозоустойчивый, да и насекомые его не любят. В прошлом году в северо-западных краях свирепствовал холод — там Лоуренс и собирался продать зерно.

— М-м-м... Ну ладно. Поезжай.

Хоть рыцарь и подозвал его под пустым предлогом, но какой из Лоуренса торговец, если он послушно уйдёт? Поигрывая на весу кожаным мешочком, Лоуренс обернулся к латнику:

— Что-нибудь случилось? Господа рыцари здесь редкие гости.

Вопрос пришёлся тому не по душе — он нахмурился. Но, взглянув на знакомый мешочек, призадумался. Хорошую приманку нашёл Лоуренс: шнурок развязан вновь, и ещё одна конфета перекочевала из мешочка в руку рыцаря.

— М-м... Вкусно как. За такое угощение надо бы чем-нибудь отплатить.

В логике ему не откажешь. Лоуренс улыбнулся рыцарю, как всегда улыбался покупателям, и кивнул в знак благодарности.

— Поговаривают, что местные язычники затевают праздник, вот мы и стоим на страже. А ты как сам, ничего не знаешь?

«Ах вот оно что, — приуныл Лоуренс, — стоило ли ради этого стараться».

Изобразив на своём лице глубокую задумчивость, он ответил:

— Ума не приложу.

Конечно, это была неправда, но разубеждать рыцаря Лоуренс не собирался.

— Видать, выбрали тихое место, чтобы втайне всё устроить. Трусливые же душонки у этих язычников.

Лоуренса позабавил тон невежды, но, ясное дело, он не подал виду и, притворившись, что придерживается того же мнения, наконец попрощался.

Новый знакомый кивнул и ещё раз поблагодарил его за конфеты. Видно, они пришлись ему по вкусу. Рыцари низшего звания почти всё жалование тратят на походы и снаряжение, так что даже у подмастерья сапожника денег больше, чем у них. Едва ли у этого воина дела шли лучше; давно, поди, сладкого не ел.

И всё же больше Лоуренс не хотел его угощать: медовые конфеты стоили недёшево.

— Язычники затевают праздник, надо же, — пробормотал торговец с усмешкой, когда монастырь остался далеко позади.

Лоуренс догадывался, о чём говорил его случайный знакомый. Впрочем, эту «тайну» знал каждый в округе. Однако язычники тут были ни при чём; если уж на то пошло, искать их нужно куда севернее или далеко на востоке.

А караулить на самом деле нечего: торжества в честь конца жатвы устраивали повсюду, молясь богине урожая. Правда, здесь праздник урожая отмечался особо. Он проходил пышнее и ярче, чем в других краях, так что, возможно, в монастыре посмотрели на это и доложили в епархию. Видно, священникам языческий обычай давно уже не давал покоя: всё хотелось подчинить его своим порядкам, но не выходило.

С недавних пор церковь с особым рвением занялась еретиками и обращением язычников. Однако прошли времена беспрекословного подчинения церкви, споры учёных и богословов в городах уже никого не удивляют. Её былое величие пошатнулось.

Судя по всему, горожане осознавали это, пусть и помалкивали. В действительности папе пришлось просить средства на реставрацию собора у короля: податей удалось собрать меньше, чем ожидалось (лет десять назад о таком и подумать было нельзя). Вот церковь и старается изо всех сил, чтобы вернуть прежнее почтение.

«Любая торговля — дело нелёгкое», — усмехнувшись, Лоуренс положил в рот конфету.

К тому времени, как Лоуренс добрался до огромного поля, небо окрасилось золотом. Колосья — и те казались тусклее. Вдалеке мелькали тени птиц, спешивших к своим гнёздам; расквакались лягушки, будто оповещая всех вокруг, что пора спать.

Хлеб, похоже, почти убрали, а значит, праздника в честь жатвы нужно ждать через несколько дней, а то и послезавтра.

Перед Лоуренсом раскинулись поля деревни Пасроэ. Они славятся богатыми урожаями, так что крестьяне не бедствуют.