Волчица и пряности. Том I

Сумма чудовищная. Однако Лоуренс не растерялся, услышав о таких деньгах, а принялся подсчитывать свою долю. По договору ему полагалась двадцатая доля прибыли торгового дома Милоне, так что в целом выходило две тысячи сто монет. Если эти деньги окажутся у него в руках, то мечта о лавке станет явью.

— По договору, господин Лоуренс, мы должны вам двадцатую долю нашей прибыли. Верно?

Лоуренс кивнул, Маархайт ответил тем же, после чего вручил ему лист бумаги:

— Прошу, ознакомьтесь.

Однако Лоуренс этих слов не услышал: написанное в документе его оглушило.

— Как... Как же...

— Сто двадцать серебряных монет. Двадцатая доля нашей прибыли.

До чего же ловко Маархайт подобрал слова! Лоуренсу даже нечего было возразить: в документе обстоятельно расписывалось, как его доля превратилась в жалкие гроши.

— Плата за доставку наших монет к королю, за доставку к нам полученных от него денег, пошлины на ввоз и вывоз серебряных монет, а кроме того, сбор за составление договора. Короля, надо полагать, надоумили государственные поставщики. Вероятно, уступив нам привилегии, он решил хотя бы возместить себе материальный ущерб.

Если разобрать договор скрупулёзно, то выходило, что король, ловко воспользовавшись своим положением, задумал выжать из Милоне столько, сколько получится. Он не только заставил Милоне взять на себя расходы по перевозке собранных монет, но и настоял на оплате самими этими серебряными монетами. Перевозка десятков тысяч монет обходится в огромную сумму: нужно оплатить лошадей, возниц, сундуки и, конечно, охрану.

Кроме того, король забрал целое состояние, заставив уплатить некий сбор за составление договорной бумаги. Хотя он заключил договор с торговым домом, которым владел знатный южанин, однако выходило так, что с одной стороны выступал всего лишь торговец, пусть и с титулом, а с другой — король. Разница в их положении была слишком очевидной, так что торговый дом Милоне, не смея протестовать, был вынужден оплатить пошлину.

— Мы подсчитали прибыль и получили две тысячи четыреста монет. Вам, господин Лоуренс, полагается двадцатая доля от этих денег, другими словами, сколько видите.

Сто двадцать серебряных монет — вот цена огромному умственному напряжению и изувеченной руке. Останься Лоуренс в стороне от этого дела, возможно, ему не пришлось бы разлучиться с Холо... Мысль о том, что он потерпел крах, не отпускала: эти деньги явно того не стоили.

Однако договор есть договор. Оставалось лишь принять к сведению такой итог. Не угадаешь, где найдёшь, где потеряешь. Наверное, нужно радоваться уже тому, что остался жив и в придачу получил хотя бы сто двадцать монет. Он медленно кивнул, глядя на бумагу.

— Сожалеем, но мы не могли предположить такого конца. Признаться, результат весьма неутешительный.

— Что поделать, в торговле нужно быть готовым ко всему.

— Хорошо, что вы это сказали, — произнёс Маархайт и тут же продолжил: — Потому что...

Лоуренс невольно обернулся в его сторону. Говорил управляющий отчего-то почти весело.

— То, чего нельзя предвидеть, порой приводит к лучшему. Прошу.

Лоуренс взял из его рук два листа бумаги и пробежал глазами по коротким фразам. После чего в изумлении посмотрел на Маархайта.

— Похоже, в торговом доме Медио горячо желали полученных нами привилегий. Кроме того, они скупали монеты, заранее зная, что те подешевеют, а ведь это всё равно что брать в долг. Видимо, очень уж им хотелось иметь особые права в торговле. Поэтому они сами предложили нам достойную цену.

В документах говорилось, что Лоуренсу дарят тысячу монет как долю от дополнительной прибыли.

— Тысяча монет... Вы действительно можете себе это позволить?

— Разумеется, у нас от этого не убудет, — улыбнулся Маархайт.

Выходит, прибыль они получили довольно большую, но расспрашивать было бы невежливо, и Лоуренс, разумеется, промолчал. В конце концов, получить такую сумму сверх договорённого — всё равно что найти на дороге золотой слиток.

— Кроме того, мы возьмём на себя все расходы по вашему пребыванию здесь, пока не оправитесь от раны, а также уход за вашей лошадью и телегой.

— Неужели моя лошадь цела?

— Представьте себе. В Медио, видимо, решили, что лошадь в пленники не годится. И это правда.

Маархайт рассмеялся, и Лоуренс, не удержавшись, засмеялся вместе с ним. О таком обращении он даже и не мечтал.

— Подробнее выплату обсудим попозже, вы не возражаете?

— Ничуть. Только... не знаю, как вас и благодарить.

— Что вы! Мы лишь рады, если это послужит залогом нашей дружбы, господин Лоуренс.

Казалось, под цепким взглядом Маархайта любое дело было обречено на успех, и сейчас этот взгляд был устремлён на него. Губы управляющего вдруг тронула улыбка — та самая любезная улыбка, которая у торговца припасена для покупателей. Другими словами, человек, отвечавший за филиал торгового исполина Милоне, ценил Лоуренса столь высоко, что не жалел тысячи монет ради его расположения. Простого торговца такое не могло не обрадовать.

Сидя на кровати, Лоуренс согнулся в благодарном полупоклоне.