Волчицы из Машкуля

Спустя четверть часа они увидели Куртена, погонявшего изо всех сил свою лошаденку. На их беду, мэр Ла-Ложери проехал слишком далеко от того места, где они спрятались, и Малыш Пьер не смог удостовериться в том, что случайный гость в доме Паскаля Пико, человек, обрезавший подпругу лошади Мишеля, и крестьянин, задававший вопросы Мари, были одним и тем же лицом.

Когда Куртен исчез из вида, Малыш Пьер и его спутница снова вышли к дороге, которая вела в Нант. По мере того как они приближались к городу, где Малышу Пьеру обещали найти надежное убежище, их страхи улетучивались. Малыш Пьер постепенно привык к своему платью, и крестьяне, мимо которых они проходили, не замечали в невысокой женщине, бодро шагавшей по дороге, ничего, что отличало бы ее от подруг в такой же одежде.

А это было уже немало, если они смогли ввести в заблуждение сельских жителей, чья интуиция если не равна, то, во всяком случае, не меньше развита, чем у военных.

Наконец они подошли к Нанту.

Малыш Пьер, перед тем как войти в город, надел чулки и башмаки.

Однако Мари никак не могла избавиться от чувства тревоги: она опасалась, что Куртен, не нагнав их, решит подождать, поэтому, вместо того чтобы войти в город через мост Руссо, беглянки сели в лодку, которая перевезла их на другой берег Луары.

Когда они находились напротив Буффе, кто-то схватил Малыша Пьера за плечо.

Вздрогнув, он обернулся.

Человек, позволивший себе вольность и так напугавший Малыша Пьера, оказался безобидной старушкой, направлявшейся на рынок. Она стояла перед корзиной яблок и не знала, как поставить ее себе на голову.

— Деточки, — сказала она, обращаясь к Малышу Пьеру и Мари, — пожалуйста, помогите мне поднять на голову корзину, а я дам каждой из вас по яблоку.

Малыш Пьер тут же схватился за одну ручку и жестом приказал Мари взяться за другую, и корзина была водружена на голову старушки, которая без задержки пошла в сторону базара, так и не вознаградив их за помощь. Однако Малыш Пьер схватил ее за руку со словами:

— Матушка, а где же обещанное?

Торговка протянула ему яблоко.

Малыш Пьер надкусил его с аппетитом человека, прошагавшего пешком целых три льё, и, подняв голову, увидел листовку, на которой большими буквами были написаны два слова:

"ОСАДНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ"

Перед ними был министерский указ, объявлявший о том, что в четырех департаментах Вандеи вводилось осадное положение.

Малыш Пьер, подойдя к листовке, прочитал ее от начала до конца, несмотря на все уговоры Мари поскорее пойти в дом, где их ждали; Малыш Пьер не без основания заметил, что текст указа весьма его заинтересовал и что он должен с ним ознакомиться.

Через несколько минут они снова отправились в путь по темным и узким улочкам старого бретонского города.

X

ЧТО СТАЛОСЬ С ЖАНОМ УЛЛЬЕ

Хотя великан Триго, погибший вместе со своим другом Куцей Радостью, так надежно укрыл Жана Уллье в тайнике, что его не смог бы найти ни один солдат, старому вандейцу показалось, будто он сменил тюремную камеру (а она ожидала его у синих, попадись он им в руки) на еще более страшный застенок и, вместо того чтобы сразу погибнуть от пули, обрек себя на более мучительную смерть.

Он был заживо погребен, и в этой пустынной местности не было надежды на то, что кто-нибудь услышит его призывы о помощи.

Прошло полночи после того, как с ним расстался нищий, и Жан Уллье понял, что с его товарищами случилась беда.

По всей видимости, они погибли или схвачены солдатами.

От одной только мысли попасть в такое безвыходное положение, в каком оказался Жан Уллье, даже у самого храброго воина застыла бы кровь в жилах; однако Жан Уллье был из тех верующих людей, кто в обстоятельствах, когда самые мужественные теряют надежду, продолжает бороться.

В короткой, но горячей молитве он препоручил свою душу Богу и принялся за дело с таким же упорством, с каким разгребал завалы в Ла-Пенисьере.

Яма, которая стала ему убежищем, была такой тесной, что он, сидя скрючившись и прижавшись подбородком к коленям, не мог даже повернуться; после долгих усилий ему удалось встать на колени, затем, опираясь на руки, он плечами попытался приподнять камень.

Но обыкновенному человеку было не под силу то, что Триго сделал играя. И Жан Уллье не смог даже пошевелить огромную каменную глыбу, которой нищий закрыл ему небо.

Ощупав яму, он понял, что кругом него был один только камень.

И лишь кусок гранита, которым Триго прикрыл яму, лежал с небольшим наклоном, оставляя щель шириной не больше трех или четырех дюймов между руслом ручья и камнем; сквозь эту щель и проникал воздух.

После обследования своей тюрьмы Жан Уллье решил попытаться выбраться на свободу именно здесь.

Он зажал нож в расселине скалы и отломал его кончик — получилось зубило; используя рукоятку пистолета в качестве молотка, он попытался расширить щель.

Он трудился целые сутки без еды и выпил только несколько капель водки из охотничьей фляги, к которой время от времени прикладывался, чтобы подкрепить свои силы живительной огненной влагой.