Волчицы из Машкуля

Метр Куртен снова встретился с Мишелем, а тот уж непременно знал, где находилось пристанище его возлюбленной; с помощью Мишеля мэр Ла-Ложери непременно достигнет желанной для него цели, стоит только подождать, ибо излишней торопливостью он лишь может все испортить, и он смирился с тем, что придется отказаться от мысли одним неводом выловить всю рыбку, и решил вооружиться терпением.

Ускорив шаг, он пошел рядом с молодым человеком.

— Господин барон, — произнес он, — я должен призвать вас к осторожности: настал день, улицы заполняются народом, и все прохожие оборачиваются, увидев, как вы бежите по улице в испачканной грязью и мокрой от росы одежде; если нам навстречу попадется какой-нибудь правительственный агент, у него тут же возникнут подозрения, и вас могут арестовать, а что тогда скажет ваша матушка, ведь я должен был привезти ее сюда, чтобы она дала последние указания?

— Матушка? Да она считает, что в этот час я нахожусь в открытом море на пути в Лондон.

— Так вы собирались уехать? — воскликнул с самым невинным видом Куртен.

— Несомненно. А разве матушка тебе не сказала?

— Нет, господин барон, — ответил арендатор, постаравшись выглядеть глубоко и горько обиженным, — теперь я вижу, что, несмотря на все сделанное мною для вас, баронесса все же мне не доверяет, и это разрывает мне сердце, как лемех плуга разрывает землю.

— Ну, хватит, мой добрый Куртен, не печалься; однако ты так быстро изменился, что не сразу можно этому поверить, и даже я, когда вспоминаю о том вечере, когда ты подрезал подпругу у моей лошади, не могу понять, почему ты вдруг стал таким предупредительным, добрым и преданным.

— Черт возьми, неужели непонятно: тогда я действовал по политическим соображениям, а теперь, когда победа осталась за нами и есть уверенность в том, что правительству ничего не грозит, я вижу в шуанах и Волчицах только друзей моего хозяина, и мне очень грустно, что никто этого до сих пор не понял.

— Что ж, — ответил Мишель, — я докажу тебе, что должным образом оценил твои благородные порывы, и доверю тебе тайну, о которой ты уже раньше догадывался. Куртен, возможно, молодой хозяйкой Ла-Ложери станет не та девушка, которая до сих пор считалась моей невестой.

— Вы не женитесь на мадемуазель де Суде?

— Напротив! Только она будет зваться Мари, а не Берта.

— О! Как я за вас рад! Ибо вы знаете, какое участие я принимал в этом деле, и, если бы вы захотели, я бы сделал еще больше. Так вы виделись с мадемуазель Мари?

— Да, я с ней встречался. И те несколько минут, что я провел с ней наедине, решили, как я надеюсь, мою судьбу! — воскликнул Мишель в состоянии опьянявшей его радости.

Затем он спросил Куртена:

— Ты должен сегодня вернуться в Ла-Ложери?

— Господин барон имеет все основания считать, что я всегда буду находиться в его распоряжении, — ответил арендатор.

— Хорошо, ты сам скоро ее увидишь, Куртен, потому что сегодня вечером я обязательно встречусь с ней снова.

— Где же?

— Там, где мы столкнулись.

— А! Тем лучше, — сказал Куртен, чье лицо светилось от удовольствия так же, как и лицо его хозяина, — тем лучше! Вы даже не представляете, как я буду рад, если вы, наконец, женитесь по вашему вкусу и по любви. Честное слово, раз ваша матушка дала согласие, вы должны это сделать как можно скорее. Вот видите, я вам давал хорошие советы!

И арендатор стал потирать руки, делая вид, что он самый счастливый человек на свете.

— Мой славный Куртен! — воскликнул Мишель, тронутый до глубины души благородством арендатора. — Где я смогу тебя найти вечером?

— Да где скажете.

— А разве ты не остановился, так же как и я, на постоялом дворе "Рассвет"?

— Да, господин барон.

— Хорошо, мы там скоротаем день, а вечером ты подождешь, пока я схожу повидаться с Мари, затем я вернусь, и мы вместе отправимся домой.

— Однако, — возразил Куртен, в чьи планы не входило ничего из того, что сказал ему хозяин, — мне надо выполнить в городе много поручений.

— Я буду тебя сопровождать; так быстрее пройдет для меня время до вечера.

— Об этом не может быть и речи! Выполняя обязанности мэра, я должен заглянуть в префектуру, в то время как вы не можете там появиться. Нет, возвращайтесь на постоялый двор и отдохните, а вечером, часов в десять, мы поедем домой; возможно, вы будете в хорошем настроении, а я, может быть, буду просто счастлив.

Теперь Куртену хотелось хотя бы ненадолго избавиться от Мишеля; с самого утра он только и думал о том, как бы получить деньги за выдачу Малыша Пьера и ни с кем при этом не поделиться, и он решил не уезжать из Нанта, пока не узнает точной суммы вознаграждения и не придумает, как поступить, чтобы оно досталось ему целиком.

Мишель согласился наконец с доводами Куртена и, взглянув на запачканную грязью и мокрую от росы одежду, решил вернуться на постоялый двор.

Как только молодой хозяин скрылся из виду, Куртен тотчас направился к дому генерала Дермонкура; после того как он сообщил свое имя человеку, через несколько минут его провели к тому, кого он желал видеть.