Волчицы из Машкуля

— Честное слово, моя красавица, — сказал капитан, — я был бы вам бесконечно признателен, если бы вы могли мне объяснить, что все это значит. Ибо сам черт не разберет, в чем тут дело! Вчера вечером ко мне прибыли два человека, и оба заявили, что их послал господин де ла Ложери, но с двумя противоположными поручениями: один потребовал, чтобы я тут же снялся с якоря, а другой сказал, чтобы я не двигался с места и ждал. Один из них был, как мне показалось, честным арендатором и к тому же мэром: он мне показал ленту, похожую на трехцветную перевязь. Как раз он и передал мне приказ поскорее сниматься с якоря и уплывать подальше от этого берега на всех парусах. А другой, который уговаривал меня остаться, оказался бывшим каторжником. И конечно, я поверил тому, кто был, на мой взгляд, более почтенным из этих двух субъектов или, скорее, у кого была не такая запятнанная репутация. И я снялся с якоря.

— О Боже! — воскликнула Берта. — Это был Куртен; значит, с господином де ла Ложери что-то случилось.

— Не хотите ли вы взглянуть на того человека? — спросил капитан.

— На какого? — спросил маркиз.

— На того, кто находится в трюме и закован в кандалы. Возможно, вы его опознаете; может быть, мы докопаемся до истины, хотя теперь уже слишком поздно, чтобы она нам пригодилась.

— Да, теперь мы уже никуда не уедем, — сказал маркиз, — но, возможно, это поможет нам спасти наших друзей. Покажите нам этого человека.

Капитан отдал приказ, и не прошло минуты, как на палубу вывели Жозефа Пико. У него по-прежнему были связаны веревкой руки, а на ногах звенели кандалы; однако это не помешало ему при виде берега родной Вандеи, которую он уже и не мечтал увидеть, рвануться из рук конвоиров, чтобы броситься в море, не подумав при этом, что вряд ли ему удалось бы доплыть до земли.

Все это происходило на правом борту, так что пассажиры парусника, привязанного к корме шхуны, не могли ничего видеть, и только по крику Пико и шуму, доносившемуся с палубы, они поняли, что на борту "Молодого Карла" началась драка.

Оттолкнув парусник от шхуны, рыбак повел его вдоль борта "Молодого Карла" и увидел, как Пико отбивался от четырех матросов.

— Пустите меня! — кричал он. — Мне лучше сразу умереть, чем продолжать гнить в трюме!

И он в самом деле бросился бы в море, если бы в это мгновение не узнал маркиза де Суде и Берту, с изумлением наблюдавших за потасовкой.

— Эй! Господин маркиз! Эй! Мадемуазель Берта! — крикнул Жозеф Пико. — Вы должны меня спасти, ибо я выполнял поручение господина де ла Ложери, когда попал сюда, а этот скотина-капитан надо мной измывался после того, как меня оболгал мерзавец Куртен.

— Как же разобраться, где тут правда, а где ложь? — спросил капитан. — Признаюсь, я был бы вам весьма признателен, если бы вы помогли мне избавиться от этого типа. Мое судно не зафрахтовано идти в Кайенну или Ботани-Бей.

— Увы! — сказала Берта. — Вы правы. Я не знаю мотивов, побудивших мэра Ла-Ложери уговорить вас выйти в море, но уверена в одном, что человек в оковах не солгал.

— В таком случае освободите его! Тысяча линьков, пусть катится на все четыре стороны! А что теперь сделаете вы? Вы из наших или нет? Мне ничего не стоит взять вас на борт, так как мне заплатили вперед, и для успокоения совести я мог бы прихватить вас с собой.

— Капитан, — спросила Берта, — а могли бы вы вернуться назад и сделать то, что сорвалось, и сегодня ночью взять пассажиров на борт?

— Невозможно, — ответил, пожав плечами, капитан. — А таможня? А служба безопасности? Нет, перенос срока равносилен проигрышу. Повторяю, если вы хотите воспользоваться предоставившейся возможностью и отправиться в Англию, я к вашим услугам и вам это ничего не будет стоить.

Маркиз вопросительно взглянул на дочь, но Берта в ответ лишь отрицательно покачала головой.

— Спасибо, капитан, — ответил маркиз, — это невозможно.

— Тогда прощайте, — сказал капитан, — но прежде чем расстаться, мне бы хотелось попросить вас об одной услуге.

— О какой?

— О погашении небольшого счета, который вы представите к оплате вместе со своим.

— Капитан, я сделаю все, что вы скажете, — ответил маркиз де Суде.

— Хорошо, я попрошу вас от моего имени расквитаться сотней линьков с негодяем, осмелившимся посмеяться надо мной прошлой ночью.

— Будет сделано, — ответил маркиз.

— Если у него еще останутся силы их выдержать после того, как я предъявлю ему свой счет, — произнес чей-то голос.

И они тут же услышали всплеск, словно за борт упал тяжелый предмет; несколько секунд спустя в нескольких футах от шхуны они увидели над водой голову Жозефа Пико, быстро плывшего к паруснику.

Как только с него сняли кандалы, шуан бросился за борт вниз головой, не желая, чтобы какое-нибудь непредвиденное обстоятельство задержало его на шхуне.

Хозяин парусника и маркиз помогли ему подняться на борт.

Почувствовав под ногами палубу, он сказал:

— Теперь, господин маркиз, объясните этому старому кашалоту, что я ношу отметину на плече как награду.