Волга-матушка река. Книга 1. Удар

После разгрома гитлеровских орд в Нижнем Поволжье, особенно после Сталинградского сражения, сразу же встала задача восстановления Приволжска, как и многих городов, которые лежали в руинах.

Смотреть на сизо-черные пепелища, прибитые дождями, местами уже заросшие бурьяном, на развалины каменных домов, опутанные изогнутыми, будто в тяжких муках, железными балками, на изуродованные пушки, танки, повозки, — смотреть на все это было не только страшно, но порою казалось, что никогда и никому не разобрать этого нагромождения камня, не расчистить улицы, не заселить пепелища. Казалось, город с его бывшими заводами, фабриками и магазинами, с великолепным театром, с зелеными парками замер на века…

Любители редкостей — иностранцы — даже предлагали оставить город в том виде, в каком он есть.

— За то, чтобы посмотреть на такое зрелище, вам будут платить доллары. Тысячи, сотни тысяч долларов. Каждый осколочек от авиабомбы вы можете продавать. А сколько тут осколков? Ого! Земля покрыта осколками, точно гравием. Да и не восстановить вам город. Нет. Не восстановить, — уверяли иностранцы.

Но вот рабочие автомобильного завода извлекли со дна Волги станки, перенесли их на открытые площадки или в полуразрушенные цехи, а одновременно из Сибири, с Урала, из-под Москвы пошли эшелоны с оборудованием для металлургического завода, для строительства дорог, мостов, домов. По Каме двинулись плоты прекрасного леса… а в самом Приволжске, даже до сих пор неизвестно по чьей инициативе, появились добровольные строительные бригады…

И город, как раненый орел, набравшись силы, стал расправлять крылья.

Семену Малинову следовало бы снять шапку перед теми, кто с таким бескорыстием, самоотверженным трудом восстанавливает город, однако Малинов и эту деятельность народа приписал своим «особым организаторским дарованиям».

Бывает ведь так: человек не понимает, что наносит сам же себе страшный вред. Возможно, и Семен Малинов не понимал, что готовит себе гибель. В те дни он упивался своей славой. А славу о нем раздували такие люди, как Смельчаков, Сухожилин и отчасти редактор областной газеты Рыжов. Они всюду подчеркивали «народность» Малинова, и тот, видимо, поэтому стал носить рубашку с расстегнутым воротом. Они всюду разносили весть об «особых организаторских способностях» Малинова, провозглашая: «Горком партии в лице Семена Павловича Малинова…» Да, да. Так и говорили: «Горком партии в лице Семена Павловича Малинова…» И Семен Малинов, как и все недалекие люди, принимал их лесть за истину. Он беспрестанно заседал, произнося по любому вопросу длинные речи, выезжал на восстанавливающиеся заводы, на строительство того или иного жилого дома и тут вел с рабочими «беседы на ходу», короткие, хлесткие, рассчитанные на внешний эффект.

Так Семен Малинов снова сумел произвести на кого-то впечатление, и его во второй послевоенный год выдвинули первым секретарем обкома партии.

В те времена Семей Малинов всех считал своими друзьями; но вот война кончилась, а обязанности секретаря обкома не только расширились, но и невероятно усложнились: надо было строить город в широком масштабе, а это значило иметь представление о технике, методе кладки, архитектуре, и так далее и так далее. Надо было руководить промышленностью не только города, но и области, и, следовательно, разбираться в вопросах металлургии, автомобильного дела, силикатного производства, судостроения, а тут еще, по постановлению правительства, на окраинах города сооружались нефтеперегонный завод, завод шарикоподшипников, комбайновый завод, химические заводы, текстильная фабрика и в дополнение ко всему этому строился гигантский гидроузел на Волге, чуть повыше Приволжска. Наряду с промышленностью не менее сложное дело — сельское хозяйство. Вся область готовилась принять первую Большую воду из канала Волга-Дон и из Цимлянского моря, значит, надо было думать о методах и системе орошения. Наконец, положено первому секретарю обкома руководить школами, институтами, воспитывать коммунистов… Ну где же было Малинову охватить все это? Однако, как себялюбивый человек, уже вкусивший славы, он не хотел сознаться в своем бессилии, и потому ему стало казаться, что в области появилось много его личных врагов.

«Завидуют, — решил он. — Распустились. Надо гайки подвинтить». И начал «подвинчивать гайки», то есть администрировать, покрикивать на директоров заводов, на секретарей райкомов.

Товарищи из ЦК, желая помочь Малинову, направили в Приволжск группу инженеров во главе с Николаем Кораблевым; Александра Павловича Пухова — из Ленинграда в качестве секретаря по промышленности; и вот теперь рекомендуют вторым секретарем обкома Акима Морева.