Волга-матушка река. Книга 2. Раздумье

— Хорошо бы сейчас домой!.. Пижаму и — на диван. Дашенька подсядет… тепленькая… Ну, заболтает о политике… Можно не слушать… А хорошо!

Петин тоже включился в дело: он забрал в свои руки всех статистиков города да еще «сидел» на телефонных аппаратах, связывая Акима Морева с Москвой, райкомами, колхозами, с директорами совхозов, машинно-тракторных станций.

7

За такими делами Акима Морева и застало утро. Было уже не до сна. В кабинет стали входить уполномоченные, направляемые в районы, чтобы там изучить работу руководителей колхозов, машинно-тракторных станций и совхозов.

— Народ богат даровитыми людьми. Присмотритесь к ним… и стремитесь через народ, в согласии с народом, даровитых людей выдвигать на посты председателей колхозов. А они уже подберут себе настоящий актив. — И еще говорил им секретарь обкома: — Нам надо направить все усилия на то, чтобы веру в колхоз у колхозников восстановить. — Опять-таки для примера приводил два колхоза: «Дружба» и «Партизан», непременно упоминая про учителя Чудина. — Присмотритесь, нет ли еще где таких же, как Чудин?

После этого он сказал Опарину:

— Решение бюро обкома о перевыборах руководителей колхозов проводите в жизнь вы. — И на недоуменный взгляд председателя облисполкома ответил: — Обком принял принципиальное, правильное решение, теперь Советская власть обязана провести его в жизнь… Идите, действуйте, Алексей Маркович!

У здания обкома, перед зеленым сквериком, уже сгрудились машины, хлопали двери парадных подъездов обкома, нарушилась тишина светлых коридоров, стучали машинки под ловкими пальцами машинисток, вспухали от напряжения головы у завотделами и инструкторов.

В кабинет вошел Петин. Он сначала смущенно постоял у косяка двери, затем решительно направился к столу, говоря:

— Аким Петрович… если это не так я делаю, то скажите мне, и я больше этого делать не буду.

— А что?

— До меня дошли нехорошие слухи… И мне кажется, я их обязан вам передать.

— Передавайте, — прикрывая улыбкой встревоженность, произнес Аким Морев.

— Говорят, что препарат Рогова, которым Елена Петровна лечит коней, — авантюра. И еще: разрешение на применение препарата дал ей Аким Петрович Морев у стожка в степи. Простите, я говорю все, что слышал.

— Кто такое распространяет? — опустив глаза, спросил Аким Морев.

— Директор Степного совхоза Любченко.

— Что побудило его на такую болтовню?

— Во время мартовского обледенения у Елены Петровны на ферме пало семьдесят восемь коней. Любченко уверяет, что они пали не из-за стихийного бедствия, а потому, что препарат Рогова — авантюра. На днях пало еще восемнадцать… потому что препарат Рогова — авантюра. Вы простите меня, но я полагал, что обязан вам все это сообщить.

— Спасибо! Пройдет. — Но как только Петин вышел, у Акима Морева вырвалось сначала гневное: — Клевета? Клевета — штука липкая, а мне поручено руководить областью. Выйду на улицу, а злыдни будут тыкать пальцем мне вслед и шипеть: «Секретарь-то у нас. Глядите-ка, на какие штучки способен: нашел красивую бабеночку и все ей позволяет творить…»

И вдруг слова, сказанные, возможно, в шутку Моргуновым: «Легко луной любоваться», — повернулись к Акиму Мореву другой стороной.

«На что он намекал? Неужели до него дошли слухи о моем отношении к Елене?.. Неужели дошла и клевета? — Он даже отшатнулся от стола, замер. — А препарат Рогова? Почему ты так уверен, что препарат Рогова не авантюра? Елена энергичная, увлекающаяся. Увлеклась… — И снова заговорило в нем подозрение, а отсюда, как по цепочке, потянулось и другое: — А почему ты, Аким Петрович, уверен, что она любит тебя? Уж очень быстренько переметнулась от Любченко к тебе. А может, не тебя любит, а твое положение? Как-никак, а секретарь обкома партии. — Аким Морев несколько секунд находился в прострации: ни дум, ни помыслов. — Не может того быть! — пересилив себя, мысленно воскликнул он. — Другая на ее месте давным-давно прикатила бы сюда и заняла у меня на квартире место жены. Нет. Нет. Она не такая. Не едет: дела держат, как держат они и меня. Разве поступить так: завтра воскресенье, рано утром на машине отправиться к ней, а в ночь — сюда? Посмотрю, что за беда там стряслась… походим по степи. Ой! Ой! Мы же не птички, в травах не скроемся: все увидят… тот же Любченко… и опять понесут: «Аким Морев прискакал на свидание к Елене». Нет, сначала пусть заглохнет клевета или ее чем-то надо придавить. Но как и чем придавить? Клевета не таракан. И Аким Морев снова задумался. Да, он любит Елену и желает немедленно видеть ее и в то же время чувствует, что клевета уже занесла в его сердце соринку.

Лет двадцать назад он не был бы столь осторожен, как осторожен теперь: жизнь не раз колотила его за непродуманные порывы. А ныне наложила и большую ответственность: секретарь областного комитета партии, и потому обязан быть весьма осмотрительным.

В кабинет опять вошел Петин и доложил:

— Из Степного совхоза просят вас… Елена Петровна. — Он поощрительно улыбнулся и скрылся.

Аким Морев побледнел, думая: «Что я ей скажу? Как бы не проболтаться о соринке!» И взял трубку.