Воля богов! (СИ)

   -- Ну ты и циркач! Играть на перевёрнутой свирели? Что за чушь!

   Аполлон пожал плечами.

   -- Я показываю возможности моего инструмента, а ты своего, - ответил он. - Пусть теперь Афина скажет, какой из них лучше.

   Афина быстро посмотрела на Марсия, на Аполлона и решительно заявила:

   -- Кифара лучше.

   -- Вот ты и проиграл, Марсий, - сказал Аполлон и спустил с сатира шкуру.

Похищение Елены

   Троянский корабль дошёл до Спарты быстро, при ясной погоде и попутном ветре.

   Настроение путешественников было отличное. Парис мечтал о приключениях, которые несомненно ждали его впереди. Эней, которого всегда влекли дальние путешествия, до этого никогда не покидал родной земли, и сейчас, когда его мечты сбывались, его мысли неслись впереди корабля в далёкую Элладу, о которой он уже слышал много рассказов. Статуя Афродиты таинственно и многообещающе улыбалась. Эрот носился по всему кораблю, лазал по мачте, целился из лука в пролетающих птиц и проплывающих рыб - вёл себя как все дети. Однако Парис скоро убедился, что это совсем не обычный ребёнок. При всей резвости, играть в детские игры он отказывался, а в его лепете было столько знания всех сторон жизни, что Парис мог бы многому у него поучиться. Париса несколько беспокоило, что Эрот и в Спарте за ними увяжется, и его придётся как-то представлять хозяевам, но эти опасения не оправдались: сразу по прибытии Эрот исчез, и, хотя Парис его время от времени видел то тут, то там, мальчишка совершенно не привлекал к себе внимания, так что, кажется, никто кроме Париса его и не замечал.

   Троянцев встретили со всем подобающим гостеприимством. Пир продолжался несколько дней. Эней сразу подружился с братьями Елены близнецами Кастором и Полидевком. Несмотря на их молодость, слава братьев дошла уже до Трои. В основном они славились как укротители коней, но рассказывали про них и многое другое.

   -- А правду говорят, что вы вылупились из яйца?

   -- Представь себе, не помним. Ты разве сам помнишь, как родился?

   -- Так ведь я ж родился обычно, как все люди рождаются. Если б из яйца вылупился - запомнил бы! А ваши шапки из того самого яйца сделаны?

   -- Шапки обычные - вот, пощупай. Это форма у них такая.

   Братья много рассказали Энею про свои подвиги: про бои и состязания, о Золотом руне и о Калидонском вепре, о героях и их подвигах. Юноше всё было интересно. Он завидовал Кастору и Полидевку, которые столько всего уже повидали, и про которых столько всего уже рассказывали, и жалел о своей скучной судьбе, в которой нет ни войн, ни подвигов, ни путешествий, ни приключений - о судьбе, которая не дала пока ещё материала не то что для эпической поэмы, но даже и для театральной пьесы.

   Парис в это время общался в основном с Менелаем. Он, пожалуй, предпочёл бы разговаривать с его молодой женой, но, хотя она сидела рядом, Парис за всё время не решился ей ничего сказать. Как только Менелай представил ему Елену, у Париса так забилось сердце, что он испугался, что окружающие это услышат. Краем глаза он заметил какую-то промелькнувшую тень. Возможно, это был Эрот.

   Смотреть на Елену было и страшно, и приятно. Если Парис встречался с ней взглядом, он быстро отводил глаза, успев всё же заметить, что и она смотрит на него с каким-то особенным интересом и, возможно, с нежностью. Было очень обидно, что Елена уже замужем. Его уже пугало обещание Афродиты, ведь ни с какой другой девушкой, как бы красива она ни была, Парис уже не хотел знакомиться.

   Но его ни с кем и не знакомили, по крайней мере, ни с какими девушками, достойными считаться самыми красивыми в Элладе.

   Прошло девять дней, и Парис уже начал недоумевать, зачем Афродита направила его сюда. Ведь она-то ему не враг, и ей не за что разбивать ему сердце. Единственное, что оставалось Парису - положиться на милость богини и не пытаться постичь её замысел.

   На десятый день Менелаю с Крита прибыл вестник, который сообщил о смерти его дедушки, и царь спешно собрался на похороны. Он извинился за внезапный отъезд и поручил Елене развлекать гостей в его отсутствие.

   Парис с болью смотрел, как Елена трогательно прощалась с мужем: обнимала его, шептала на ухо какие-то ласковые слова, долго махала платком ему вслед, пока Менелай не скрылся из виду. Парис и Елена остались в комнате одни.

   И тут царица бодро вскочила на колени затосковавшему в углу Парису, нежно обхватила его, потрепала волосы и ласково прощебетала:

   -- А теперь, когда этот зануда уехал, чем мы будем с тобой заниматься?

   В первый раз глаза их встретились и взгляды задержались. Парис почувствовал, как этот взгляд вынимает из него душу и вкладывает новую. Неизвестно, лучше или хуже была эта душа, но, во всяком случае, она была совсем другой. Все ощущения, все чувства, сама жизнь остановились в Парисе. Всё его существо подчинилось власти этого волшебного взгляда.

   -- Среди твоих предков не было Медузы Горгоны? - выдавил из себя Парис, не в силах отвести взгляд от Елены.

   Елена хихикнула.

   -- Медуза Горгона? У тебя что-то окаменело?