Волк

— Из ухода военного комиссара. Командование части на Прецилле, где служит Марк, игнорирует мои письма. Я отправил три, с интервалом в один день, прося разрешения на свидание с сыном. Я уведомил командование, что готов вылететь в любой момент. В ответ — тишина. Я обратился в военкомат с требованием предоставить мне сведения о состоянии здоровья обер-декуриона М. К. Тумидуса. Мне назначили встречу. Если бы со мной разговаривал военком, это значило бы, что с Марком все в порядке. Но военком ушел, а вас я не знаю. Вывод очевиден: нам предстоит неприятный разговор.

— Разумно, — кивнул лысый. — Присаживайтесь.

— Благодарю вас.

«Орел, — подумал Юлий, опускаясь на стул. — Имперский орел на правой стене. Он расположен так, что ты уже чувствуешь себя в его когтях. Уверен, это специально…» Встав, Юлий придвинул стул вплотную к столу — и снова сел, упершись локтями в столешницу. Теперь орел целился в пустое место.

— Разумно, — повторил лысый. — Мы найдем общий язык.

— Вряд ли.

— Не надо, прошу вас. Взрослый человек, логик, патриот, а ведете себя хуже вздорного мальчишки. Поговорим, как мужчина с мужчиной. Вы хотите получить информацию о вашем сыне?

— Да.

— Хорошо, — раскрыв папку, лысый подал Юлию лист распечатки. — Читайте. Если желаете, я могу послать вам это заказным письмом. Пусть ваша жена прочтет, и отец…

Юлий сосредоточился. Буквы плясали перед глазами:

«…во время разведоперации в джунглях Каутли обер-декурион М. К. Тумидус был укушен ядовитой змеёй неизвестного вида. Штатная сыворотка оказалась недейственной. В состоянии тяжелого общего паралича организма обер-декурион Тумидус доставлен на базу ВКС Помпилии в низовьях Формизары. Врачи предпринимают все возможные меры по нейтрализации яда, но воздерживаются от каких-либо прогнозов…»

С правой стены смотрели портреты консулов. Заглядывали через плечо, кривили узкие рты. Ордена, медали, звезды на погонах. Сочувствия в глазах консулов не было.

— Ваш сын жив, — уточнил лысый. — Во всяком случае, был жив на момент последнего сеанса связи с Каутли. Состояние характеризуется как стабильно-тяжелое. Но, скажу прямо, я бы не стал слишком надеяться…

— Ерунда, — Юлий свернул лист в трубочку. — Враньё.

— Хотите доказательств?

— Нет. Вы уже предоставили мне доказательства, что змея на Каутли — чистое враньё.

Лысый отъехал назад: кресло оказалось на колесиках. Чувствовалось, что ему комфортнее быть подальше от собеседника. Даже если ради комфорта надо отказаться от массивного стола, как первой линии обороны.

— Это становится интересным, — он закинул ногу за ногу. — Озвучьте вашу логическую цепочку.

— На днях я обрабатывал запрос на состояние рабов обер-центуриона Салония. Запрос, как я понимаю, поступил, — Юлий указал пальцем на потолок, — из ваших сфер. Рабы офицера Салония ведут себя нестандартно. Они освобождаются в произвольном порядке, их приходится клеймить повторно. При этом личных распоряжений от офицера Салония не поступало. Мне неизвестна ситуация, при которой происходит такое выборочное освобождение рабов. За исключением, разумеется, прихоти их хозяина. Но в последнем случае офицер Салоний обязан согласно контракту уведомить энергокомплекс заранее в устном или письменном виде…

— Вам неизвестна, — повторил лысый со странной гримасой. — Ну конечно же, вам неизвестна.

— Вам, как я вижу, известна, — парировал Юлий. — Что еще больше укрепляет меня в моих выводах.

— Хорошо. Я вник в проблему обер-центуриона Салония. При чем здесь ваш сын?

— На рабов Марка поступил точно такой же запрос.

— С рабами вашего сына все в порядке, — перебил Юлия лысый. — Никаких выборочных освобождений.

— Я знаю.

— Откуда? Откуда вам вообще известно про запрос на рабов офицера Тумидуса?

— У меня генеральная доверенность на ведение финансовых дел Марка. О запросе мне сообщил Нума Сальвус, коммерческий директор компании «Нумэрг». Он же доложил мне о состоянии Марковых рабов.

— Вы понимаете, что подставили господина Сальвуса?

— В смысле?

Вместо ответа лысый повторил жест Юлия: ткнул пальцем в потолок. Консулы с портретов перемигнулись, одобряя. Орел беззвучно щелкнул клювом.

— Перед визитом в военкомат, — Юлий пожал плечами, — я еще раз связался с Нумой Сальвусом. Он просил передать вам, чтобы вы поцеловали его в задницу. Подавайте в суд, если Нума нарушил закон. В любом другом случае… Поверьте, мы сумеем поднять такой шум, что у вас земля загорится под ногами. Спросите кого угодно, и вам скажут: у Юлия Тумидуса скверный характер. А упрямства хватит на дюжину ослов.

— Верю, — кусая губы, согласился лысый. — И все равно не вижу связи.

— А я вижу. Более того, я уверен, что мой сын находится неподалеку от обер-центуриона Салония, и это место — не джунгли Каутли. Я навел справки: сходные запросы поступали насчет рабов унтер-центуриона Фуринфа, центуриона Пасиенны, обер-декуриона Метеллы, опциона Тапсенны. Это лишь часть картины, но она дает мне общее представление. В случае с Фуринфом также наблюдается цепочка выборочных освобождений. Их всех укусила змея?

Лысый вздохнул: