Волк. Игра в смерть

Вновь мельком взглянув на камеру, отслеживающую соседнее помещение, я принялся наблюдать за Анной и ее мучениями с замком. Мое напряжение достигло критической точки — казалось, мозг сейчас взорвется от переизбытка волнения и страха за нее. Ведь, если у Анны не получится выбраться, то… Даже не хочу думать о том, что произойдет. Конечно, я стану искать ее камеру, но найду ли — вот вопрос.

— Есть! — вдруг победно выдохнула Анна, а я почувствовал, как понемногу отлегает от сердца. Она свободна… Пусть, не совсем, но все же теперь она вновь может вступить в борьбу за жизнь. Это лучше, чем ждать своей участи в каменной могиле, устроенной убийцей.

— Отлично! — выдохнул я. — Ты умница. Теперь слушай внимательно: сейчас без двадцати шесть, то есть у тебя ровно двадцать минут, а то и меньше на то, чтобы спасти Милку. Скоро сюда, я имею в виду комнату с камерами, вернется убийца. Я ухожу отсюда и попытаюсь скрыться, чтобы подождать его.

— Сашка, я боюсь за тебя, — взволнованно проговорила Аня, прижимаясь к двери.

— Не стоит. Пожалуйста… Мне будет спокойнее, если ты выберешься. Любимая, теперь ты должна отыскать Милку. Собственно, я уже сделал это. Сейчас ты выйдешь из камеры и увидишь прямо перед собой дверь. Отодвинь засов — там находится Милка. Попробуй привести ее в чувство, а затем бегите оттуда подальше.

— Территорию дома нам все равно не покинуть, Саш!

— На улице, недалеко от парадного входа, расположен довольно пышный кустарник, под ним лежит Стас. Он вновь угодил в ловушку убийцы и теперь слегка ранен…

— Черт, что с ним?

— Нет времени, Аня!

— Хорошо… поняла. Попытаться выбраться наружу вместе с Милкой и присоединиться к Стасу.

— Умница, — я потер лицо ладонями и вновь уставился на монитор. — И будь осторожна.

— Осторожность нужна прежде всего тебе, — Анна смахнула рукой вновь выступившие слезы на глазах. — Сашка, у меня такое чувство, будто это наш последний разговор…

— Что ты говоришь…

— Не перебивай. Не знаю, что будет со всеми нами дальше, но я хочу, чтобы ты знал — я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя, Анечка…

— Я бы сейчас многое отдала ради того, чтобы оказаться рядом с тобой… — Анна окинула комнату грустным взглядом, как видно, не зная, где именно расположена камера, и быстро выскользнула из каменного мешка.

Я немедленно переключил камеру на соседнее с ее каменной тюрьмой помещение, не желая ни на секунду терять ее из виду. Анна торопливо дергала засов на двери Милкиной темницы, то и дело вытирая капающие из глаз слезы. Я ощутил, как тяжело стало на моей душе и еще раз прокрутил в памяти ее слова. «У меня такое чувство, будто это наш последний разговор»…

Теперь все в ее руках. Я не могу пробиться к ней для того, чтобы помочь. Я должен заняться убийцей, ведь, пока он неконтролируемо передвигается по территории дома, все мы в большой опасности. Необходимо найти его и… уничтожить. Да, я должен это сделать — убить его. Взять грех на душу? Но разве убийство такой сволочи можно считать грехом? Мне все равно, я должен спасти Анну.

Я собрался покинуть комнату, как вдруг случайно бросил взгляд на камеру, отслеживающую все, что происходит во дворе дома. Так… Вот кусты, в которых прячется Стас. Радует, что с камеры его рассмотреть невозможно. Но… Черная фигура, выходящая медленно, словно прогулочным шагом, из-за дома… Это кто? Убийца? Черт возьми, конечно! Если он обнаружит Стаса… Полицейский в огромной опасности, к тому же, он ранен. В таком состоянии он не сможет вступить в схватку с убийцей. Нужно помочь ему, быстро…

Это мой шанс скрутить убийцу. Если я успею, то перехвачу его на улице. Подхватив ПКЛ и зажав в руке пистолет, я бегом побежал к выходу из комнаты.

Глава 18

То же время. Стас в схватке за жизнь.

Стас лежал на холодной сырой после прошедшего дождя земле, тихо постанывая от боли. Впрочем, под кустами еще было относительно сухо; густая листва стойко отбивала падающие с неба капли, но какая-то часть их, тем не менее, попала на землю. Стас чувствовал себя ужасно, так как обожженные в поединке с дверным замком руки жгли словно каленым железом, к тому же ужасно болела нога. Неизвестно, что за штуку установил убийца и как она сработала, но факт остается фактом — теперь Стас полностью обездвижен.

Как может он лежать тут и ждать, чем закончится вылазка Александра Волковского в дом? Активная натура Стаса жаждала оказаться в самой гуще событий, но полицейский ясно понимал — сейчас он не боец. В том состоянии, в котором он сейчас находится, нечего и думать о том, чтобы попытаться встать. Мало того, что он истекает кровью, так еще и обожженные руки не дают ничего сделать. В общем, все, что он может, это лежать тут.

А что, если Волковского грохнет убийца? Что, если Саня не так крут, как хочет казаться? Что делать тогда? Волк — единственная надежда Стаса на жизнь. Если его не станет, убийца рано или поздно отыщет Стаса и, можно не сомневаться, избавится от полицейского. Что говорить — такие мысли не прибавляли позитива в рассуждения Стаса.