Волки сильнее собак

Полковник Ожогин изъял все, относящееся к бизнесу, а то, что Аркадий узнал о Паше Иванове на благотворительном вечере, не имело к нему никакого отношения. «НовиРус» вряд ли находился на грани краха. Это могло произойти совсем скоро, во главе с Тимофеевым, но до последнего вздоха Иванова «НовиРус» был процветающим, ненасытным юридическим лицом, аппетитно проглатывающим другие компании и умеющим защищаться от крупных конкурентов и мелких хищников. Может быть, какой-нибудь ниндзя забрался на крышу, как паук, или Антон проскользнул сквозь решетки в Бутырке; или же имеет место заказное убийство, которое Аркадий все-таки надеялся раскрыть. У него было ощущение, что Паша Иванов «бежал» от чего-то более личного. Он запретил всякому, включая Рину, входить в дом. Аркадий вспомнил, как Иванов появился в квартире: в одной руке платок, а в другой – «дипломат», который казался легким, во всяком случае финансового отчета там точно не было. Когда Аркадий увидел его на постели, там были пакет из-под недавно купленной обуви и зарядное устройство для мобильника. Может быть, Иванов по дороге домой узнал о провале какой-то инвестиции? Аркадий представил себе слабака Иванова, выпивающего рюмку-другую виски для храбрости, перед тем как открыть окно. Он вспомнил, как на видеопленке Иванов нехотя вылез из машины, торопливо пошел к дому, перебросился парой слов с хозяином собаки, с мрачной решимостью поднялся на лифте и, выходя из его дверей, взглянул на прощание в камеру слежения. Спешил с кем-то встретиться? Почему в его «дипломате» лежал только пустой обувной пакет? Потому что использовался явно не для обуви. Иванов отправился в ванную, но не затем, чтобы покончить с собой, наглотавшись таблеток. Он был человеком решительным, не из тех, кто способен ждать успокоительного эффекта. Он наговорил доктору Новотной вполне достаточно, чтобы обеспокоить ее, а затем пропустил последние четыре сеанса. Аркадий знал о последнем вечере Иванова только то, что он вошел в квартиру через дверь и покинул ее через окно, а дно шкафа покрывала соль. Она была и у Паши в желудке. Паша питался солью.

В спальне зазвонил телефон. Это был полковник Ожогин.

– Ренко, я еду. Хочу, чтобы вы немедленно покинули квартиру Иванова и спустились в вестибюль. Я встречу вас там.

– С какой стати? Я на вас не работаю.

– Зурин вас уволил.

– И что же?

– Ренко, я…

Аркадий повесил трубку.

Итак, Иванов прошел в спальню и поставил «дипломат» на кровать. Положил мобильник на край кровати. Открыл «дипломат» и настолько был поглощен его содержимым, что не заметил, как уронил на ковер телефон или пнул его под кровать, где потом его и нашел Виктор. Что Иванов вынул из обувного пакета – кирпич, пистолет, слиток золота? Аркадий напряженно думал, пытаясь встать на верный путь. Паша открыл встроенный шкаф и обнаружил, что его дно покрыто солью. Неужели он знал о грядущем дефиците соли по всему миру? Добрые люди были солью земли. Предусмотрительные люди солили деньги. Паша спешил домой есть соль и в прыжок с десятого этажа взял с собой солонку. Аркадий вывернул обувной пакет. Никакой соли.

Предмет из пакета, находится ли он до сих пор в квартире? Иванов не взял его с собой. Насколько Аркадий помнил, все сосредоточились на делах компании, а обувной пакет ни размером, ни формой не годился для компьютерных дисков или крупноформатной таблицы.

Снова зазвонил телефон.

– Ренко, не вешайте… – успел сказать Ожогин.

Аркадий дал отбой и положил трубку на стол. Проблема полковника состояла в том, что у него не было средств воздействия на Аркадия. Если бы его ожидала многообещающая карьера, то угрозы, возможно, и подействовали бы. Но поскольку Аркадия уволили из прокуратуры, он чувствовал себя свободным.

Шаг назад. Иногда, чтобы продвинуться вперед, он просто необходим. Аркадий вернулся к кровати, представил, что открывает «дипломат», вынимает что-то из обувного пакета и идет к шкафу. Когда Аркадий открыл шкаф, внутри засветилась соляная гора, все еще покрывающая его дно. Наверху оставались те же самые следы активности, которые Аркадий видел и раньше: здесь копали, а там что-то закапывали. Подтвердила это Аркадию и цепочка бурых пятнышек крови из носа Иванова, наклонявшегося над солью. Паша вынул нечто из пакета, положил на соль и затем… Что же он сделал? В состоянии депрессии вполне мог поставить солонку на соляную гору. Аркадий вытащил ящик, в котором лежали рубашки с монограммами – все пастельных тонов. Он перебрал их одну за одной, ничего подозрительного не заметил, задвинул ящик и услыхал, как там что-то громыхнуло.