Волки траву не едят

Они выкопали заметную яму и попробовали расшевелить глыбу.

– Давай, толкайте вы оттуда, а я отсюда, – наконец скомандовал пилот.

Они принялись толкать еле поддающийся камень и несколько расширили проход.

– Сейчас я попробую пролезть, – предложил Лавров.

Задание было сложным. Базальтовые плиты лишь немного расступились, как Сцилла и Харибда, так что Лавров с огромным трудом протиснулся в образовавшуюся щель, как голубь аргонавтов.

В руках у него была только фотокамера Nikon 7000, которой он раскадровал окружающую обстановку, даже попросив Олега высунуться из грота. Но вот кроме как высунуться Осинский больше ничего не мог. Несмотря на худобу, ему было так больно двигаться, что о том, чтобы с силой протискиваться в щель между камнями и речи быть не могло. Он сел в гроте и опустил глаза. Его лицо было усталым и несчастным. Лавров взял у Анабель лопату, обошел подкапываемую глыбу, посмотрел на большие наручные часы и взялся за дело.

– Не боись, Олег, – крикнул он в темноту грота. – Тут на пару часов работы. До темноты будем в Берилоче, а там в госпиталь тебя определим.

– Да-да, – поддержала его Анабель. – Я дозвонилась и до родителей, и до дяди, все им рассказала: они нас ждут в парке Paseo de los Duendes.

На ней был анорак цвета полуночного неба и серый рыбацкий костюм с коричневыми индейскими штанами. Все было относительно чистым – видимо, Анабель искупалась в озере и привела в порядок одежду, насколько это было возможно. Волосы с темно-синим отливом она убрала под черный шарф, одолженный у Дена Мюллера.

Пока мужчины копали, аргентинка ходила вокруг грота, перешагивая мелкие камни и огибая крупные. Вернувшись ко входу в грот, она окинула взором яму под базальтовой глыбой и кучу выкопанного грунта, темноту проема, еле видневшегося Осинского в глубине.

На земле валялся большой черный пистолет, но он ее не интересовал. «Лучше бы он был отбойным молотком с рефрижератором», – подумала девушка. Она снова присела на камень, подняла глаза к большому облаку, появившемуся вдруг на небе и закрывшему солнце, приложила козырьком руку ко лбу и внимательно осмотрела горизонт. Лавров украдкой посматривал на Анабель, мысленно сравнивая ее с Изидорой из «Всадника без головы» Майн Рида.

Наконец Мюллер отложил кайло, а Лавров принялся выгребать последние пригоршни грунта. Аргентинка взяла у Виктора фотоаппарат и сделала несколько снимков на память. Мужчины надавили на глыбу, та съехала вниз, в выкопанную яму, и освободила проход. С большим трудом Осинский вышел на свободу, щурясь на солнце и в объектив фотоаппарата. Феррер продолжала снимать. Было около четверти шестого после полудня.

Осинский осторожно обнялся с Мюллером.

– Мое предложение остается в силе, сеньорита Феррер – это были его первые слова.

– И мое согласие тоже, – ответила Анабель серьезным голосом. – Но ты обязательно свозишь меня в Петербург!

Виктор забрал у нее камеру и сфотографировал поцелуй нареченных.

– Я чего-то не понимаю? – спросил Мюллер.

– Они решили пожениться, – ответил ему Лавров.

Мюллер кивнул и призадумался, изучая пару.

– Ше-ен! Только шампанского у меня на борту нет, – сказал он. – Ничего, отпразднуем по прилету.

Ден с шанцевым инструментом в руках, за ним Виктор и Анабель, поддерживающие с двух сторон Олега, обогнули тающие торосы перед гротом. Осинский покачал головой.

– Оказывается, озеро Мелимойу было совсем перед нами. А мы там с ума сходили. Надо было стрелять.

– Я бы не отозвался на звуки выстрелов, – ответил идущий впереди Мюллер. – Я просто воздушное такси и к арабам не имею никакого отношения.

– Все равно спасибо, – сказал Лавров. – Мы оплатим расходы.

– О! Я дам им пятидесятипроцентную скидку. Пусть это будет моим подарком на помолвку. А тебе – стопроцентную, дружище!

– Это почему? – удивился Виктор.

– Я помирился с Беллой! Благодаря тебе, – счастливо улыбаясь, ответил Ден и пошел дальше.

«Хороший парень, – думал Лавров, идя следом. – Вот уж действительно: дети за родителей не отвечают… Это мы за них должны отвечать… обязаны… Интересно, как там мои девчушки?..»

Они доковыляли до озера, и когда Мюллер на резиновой лодке повез девушку на гидроплан, Лавров спросил у Осинского:

– Глупо спрашивать «ты хорошо подумал», да?

– Да. Там, в гроте, я вдруг почувствовал себя уставшим, старым и никому не нужным… Хочу семью. Не хочу больше смотреть в рот начальству, а хочу смотреть на своих детей.

Лавров достал кожаный свиток и протянул его Осинскому.

– Будете вы с Анабель жить в Аргентине или в Чили – этим странам точная карта Антарктиды нужнее, чем всем остальным. Подарок вам от меня, на свадьбу…

Лавров отвернулся от него, хмуро всматриваясь в причаливавшую надувную лодку. Когда ты полностью, безоговорочно доверяешь человеку, то в результате получаешь одно из двух: или человека на всю жизнь, или урок на всю жизнь.