Волкодав

– Руби!.. – закричал Волкодав. И сам, дотянувшись, полоснул концом меча по упругим гладким волокнам. Черные плетеные пряди распались, заворачиваясь наружу. Мост охнул и заскрипел, тяжело перекашиваясь. Декша, орудовавший с другой стороны, чуть запоздал, но его удар оказался еще удачнее: топор на длинной рукояти громко лязгнул о камень, одним махом разрубив толстый канат. Удар болезненно отдался в раненой голове молодого старшины. Декша потерял сознание, уронил топор и сам свалился бы следом – спасибо, подхватили друзья. Но дело было сделано. Упругая черная струна отлетела, свиваясь, как обезглавленная змея, мост медленно мотнуло, разошедшийся настил повис, как жреческое ожерелье. Волкодав нацелился рубануть еще раз, но тут рассеченный канат не выдержал, волосяные пряди стали расползаться и лопаться, и наконец мост неотвратимо пошел вниз, взмахнув на прощанье, словно развеваемый ветром мокрый рушник. Завихрились клочья тумана, провожая его полет. Длинное полотнище настила хлестнуло скалы, как плеть, обломки досок с треском разлетелись в разные стороны и пропали внизу.

Вот теперь вправду все было сделано.

Галирадцы вовсю уже резались с насевшими врагами, не допуская их ни ко входу на мост, ни к беспомощным раненым. Но вот рухнул мост, и разбойники в некотором замешательстве откачнулись назад. Желанная добыча окончательно ускользнула от них, и лезть на мечи галирадцев, дравшихся с последней яростью смертников, стало вроде бы незачем. То есть они, конечно, не отступятся и сейчас полезут опять, но больше из мести. А то обойдутся без рукопашной – встанут кругом и не спеша расстреляют ради забавы. Или попробуют схватить живьем, чтобы хорошенько потешиться напоследок…

– Ну уж нет! – прижимая ладонью липкое пятно на рубахе, раздельно выговорила Эртан. – Меня они не получат!

Воительница сидела на самом краю пропасти, свесив вниз ноги. Драться она уже не могла, не было сил. Но сделать одно-единственное движение ей не помешает никто. Глядя на вельхинку, другие раненые, кто мог, тоже стали переползать поближе к Препоне. А если повезет и удастся еще разбойничка с собой утянуть…

Немногие ратники, изодранные и окровавленные, но по-прежнему способные держать в руках мечи, спрятались за щитами и приготовились дорого продавать свою жизнь.

– Ну что, брат венн… – сказал Аптахар. И тут же глухо охнул, всхлипнув от боли. Волкодав крутанулся на месте: сегван стоял столбом и тупо смотрел на свою правую руку, точно бритвой срезанную в локте. Из раны частыми толчками выливалась кровь. Под ногами у Аптахара валялась длинная стрела, увенчанная остро отточенным железным полумесяцем шириной чуть не в пядь. Изуродовав человека, стрела ударилась в камень и отскочила. Попади она в шею, укатилась бы голова. Волкодав понял, что потрясенный сегван так и будет стоять, пока не свалится мертвым.

– Прикройте!.. – зарычал он и подскочил к Аптахару. Мигом свалил его наземь, перехватил лезвием меча длинные завязки его сапог и перетянул ими руку друга пониже плеча. И с облегчением увидел, как иссяк уносящий жизнь багровый поток.

– За… зачем… – не справляясь с прыгающей челюстью, произнес Аптахар. Он смотрел на свою руку, валявшуюся отдельно от тела. – Все… равно…

Волкодав не стал ему говорить, что скатиться в Препону они всяко успеют; Избавления ждать было неоткуда, но призрачная надежда живет чуть не дольше самого человека. Венн видел слишком много страшных смертей, случившихся оттого, что кто-то опоздал всего на мгновение. Значит, надо попробовать купить это мгновение. Он снял щит и заслонил им скорчившегося сегвана. Положил наземь лук, отстегнул тул… Он нутром чувствовал, что разбойники вот-вот устремятся вперед.

Теперь, когда не было в живых Мал-Гоны, а Декша и Аптахар сами на ногах не держались, ратники поневоле стали поглядывать на Волкодава, видя в нем старшего.

– Не ввязывайтесь без нужды, – буркнул он смотревшим на него молодцам. После чего поднялся во весь рост и пошел навстречу разбойникам, оскаливая зубы в жуткой ухмылке и на ходу выдергивая из ножен боевой нож. Он был похож на смерть. Невероятно обострившимся зрением он видел их всех, в том числе и стрельцов, остолбеневших от чудовищной наглости безумца, вышедшего умирать в одиночку.

– Ну?.. – зарычал Волкодав. – Кто?!..

Иные потом утверждали, будто разбойное воинство, несколько десятков человек, попятилось перед ним. Пока люди Жадобы что-то соображали, он рванулся вперед. И покрыл последние шесть шагов одним звериным прыжком.

Туда, где он стоял мгновение назад, разом ткнулось несколько стрел. Еще одна ушла в небеса, чтобы упасть далеко за Препоной: когда стрелок уже натягивал тетиву, из желтоватых клочьев тумана вынырнул крылатый черный зверек и с яростным криком бросился ему в лицо. Разбойник выронил лук и согнулся, зажимая ладонями разодранную глазницу.