Вольная Русь. Гетман из будущего

Атаман кратко выразил согласие, и перебежчик спешно раскутал намотанное вокруг себя тряпье. Вопреки опасению Аркадия, он сидел небесштанный, как было ему подумалось. Видимо, казаки шаровары на смену просыхавшим выделили, как и какие-то чувяки, в которых страждущий облегчения и посеменил подпрыгивающей походкой в сторону сральни.

– От ссыкун, – выразил отношение к происходящему Некрег. – Всего ничего у нас находится, а уже четвертый раз до ветру бегает.

«Однако. Уж не подсыл ли этот перебежчик? Для связи с кем-то здесь вполне могли послать агента, вот и бегает он якобы до ветру. Правда, тогда он блистательный актер – ну все признаки крайней нужды в облегчении у него присутствовали. Хм… да и вспоминая, как сам маялся недержанием мочи, простудив то ли мочевой пузырь, то ли простату в летнем походе… а сейчас-то далеко не лето, на хрен все поотмораживать можно. Но очень уж связно, судя по потоку информации от переводчика, грек отвечает. Ни за что не поверю, чтоб такие сведения выдал бывший простой рыбак или грузчик. Вот купец приличного уровня или контрабандист, а скорее, и то, и другое…»

Вернувшийся перебежчик поспешил замотаться в тряпье и сел на прежнее место. Видно было, что и после короткого путешествия по относительно теплому коридору он замерз. На вопрос о прежней деятельности он ответил, что был купцом и судовладельцем, но попал в беду и лишился всего состояния.

– Купец, судовладелец, а также моряк и контрабандист? – бог его знает, почему решил удовлетворить свое любопытство Москаль-чародей.

Услышав перевод, грек бросил на характерника настороженный взгляд, но ответил утвердительно.

Дальнейший допрос особых успехов не принес. Разве что Аркадий уверился во мнении, что восставшие арабы – это друзы, а в Египте власть захватили именно янычары, точнее воины оджака, а не мамелюки. В любом случае в сочетании с возобновлением антиоджакского восстания на востоке Малой Азии перспектива для продолжения так неудачно начатого похода на север вырисовывалась для турок тухлой и сулящей множество новых неприятностей. Пусть на востоке осталась Анатолийская армия, пусть там пребывали верные Гирею татары, без регулярного снабжения Румелийской армии продовольствием войско ждала катастрофа. Грабить на юго-востоке Болгарии было просто некого: не церемонясь, казаки вынудили местное население отселиться. Кто уехал в Валахию, кто перебрался в Крым – главное, что на несколько дней пути добыть пропитание стало можно лишь охотой, для сотен тысяч людей источников пищи здесь и сейчас не существовало.

«Что у турок пошла междоусобица – это, конечно, хорошо. Теперь даже самые дикие и фантастические планы по разгрому отдельных частей великой еще недавно державы строить можно. Что оджак оказался настолько склонен к сепаратизму… тоже хорошо. Кстати, мамелюки там ведь наверняка о возврате власти над Египтом мечтают, до последней капли крови за турок биться не будут, а вот в спину им ударить могут легко. В общем, как в песенке про маркизу: все хорошо, но… Не будет теперь долгой осады, на которую мы рассчитывали. При сложившихся обстоятельствах сама жизнь вынуждает султана штурмовать Созополь. Эх, сколько задуманных пакостей так и останутся в планах… И уничтожить изнуренную осадой турецкую армию не судьба».