Вольнодумцы

– Не только Водолазкина. Сальников, Некрасова, Ставецкий. Да и Прилепин ваш любимый был новичком когда-то. Просто любому автору кажется, что он написал гениальный роман. Но у издателей может быть другое мнение.

– Вольф! – Лиза была едва заметно раздражена. – Зачем тебе всё это знать? Ты что, молодой писатель? Лучше доедай! А то тебе идти скоро.

– Нет, конечно, я не молодой писатель. Я просто так, – потупился Вольф.

Уходил он несколько подавленный.

Артём долго вертел в руках бокал с шампанским, из которого почти не выпил. Лиза с удовольствием уплетала суши, и её, казалось, ничего вокруг не волновало.

– Я вижу, у тебя отличное настроение, но я вынужден сейчас обсудить с тобой вещи важные и невесёлые. И ты должна мне помочь.

– Я тебя слушаю. – Лиза немного подалась вперёд. Пока на лице её загорелось только любопытство, свойственное детям. Никакой тревоги.

Артём, стараясь не сбиваться и не злоупотреблять лишними подробностями, изложил ей всё, что собирался: о странных эсэмэсках, что получили он и Вера, и что её мать тяжело заболела.

– Почему же она мне ничего не сказала? – Девушка была вне себя от расстройства. – Да, мы иногда вздорили, я многого не принимаю из их с папой жизни, но…

– Я думаю, ваши ссоры тут ни при чём. Ты же знаешь её. Она готова принести любую жертву ради других. Решила тебя не беспокоить. Учёба твоя и всё прочее.

– Очень мило. А когда, по её замыслу, это для меня прояснилось бы?

– Какая разница?

Лиза смотрела на дядю так, словно хотела возразить, но не могла. Потом вымолвила:

– Послушай, ты же остановился совсем недалеко, пойдём к тебе, чайку попьём. Мне совсем плохо сейчас. Не могу тут. Шум… гам…

– Хорошо.

Артём попросил официанта рассчитать их.

* * *

Майя планировала как следует отоспаться. Но сон не задерживался надолго, то прилетал, то улетал, а к утру – и того хуже – дико разболелась голова. Пришлось вставать и долго рыться в сумочке в поисках таблетки.

Лекарство подействовало не сразу, но эффективно. Последняя серия сновидений выдалась самой интересной за ночь. В них некий неведомый мужчина водил её по магазину, где продавалось всё, что она хотела. Неувязочка вышла в самом конце, перед пробуждением, когда мужчина преобразился в Путина, а в магазине брендовые вещи сами собой заменились китайскими подделками.

Она ещё вечером договорилась с собой, что утром отправит эсэмэску Артёму. Это будет правильное время для того, чтобы он не возомнил себе, будто она готова по первому щелчку отвечать на его зов.

Так она и поступила. Текст вполне определённо подразумевал её настрой на примирение. Странно, но он, так настойчиво искавший её внимания вчера, сегодня не удостоил ни словечком. Почему?

Ладно. Вызов принят. Она так просто не сдастся. Скоро встреча в библиотеке. Нельзя допустить, чтоб она сорвалась.

Звонок Сони её удивил. Ей казалось, что подруга испытывает неудобство, но выяснилось, это не так. Возбуждённый голос, слова торопятся:

– Привет! Ты представляешь, мне рано утром позвонил Виктор Небратских, он только с дежурства, и сообщил, что ему невтерпёж обсудить несколько идей, мы договорились пересечься в «Жан-Жаке» на Никитском, а вот буквально полчаса назад твой друг Яснов объявился и говорит, что тоже имеет сказать нечто важное, мол, ночь не спал, обдумывал это. Я себе не представляю эту встречу без тебя. Надеюсь, ты не занята?

– Они, наверное, только с тобой собираются секретничать? – Майю кольнула обида: Вова с ней даже не посоветовался.

– Брось! В нашем деле ты – это я, я – это ты. Помнишь?

Майя помнила. Они действительно так клялись в день, когда поминали умершего учителя Бударагина. «Только она – известная журналистка, а я – никто, – огорчилась Кривицкая. – Ладно. Если проблему нельзя решить, лучше отогнать её от себя».

Соню, Володю и Виктора она нашла за самым дальним столиком во втором зале «Жан-Жака».

Перед ними стоял огромный чайник чая, на тарелках лежали нетронутыми десерты.

– Здравствуй! – Майя подошла к Володе и чмокнула его в щёку. Потом расцеловалась с Соней. Виктору бросила: – Привет!

Услужливый официант поднёс меню.

– Как ты вчера доехала? – вяло поинтересовался Володя, показывая, что его это мало волнует, но не спросить неприлично.

– Если бы со мной что-то случилось, ты узнал бы. – Майя ещё больше разозлилась: «Всё ещё изображает обиженного. Радовался бы, что доступ к телу хоть разок, но получил. Собственность на людей – самое отвратительное явление в мире. Многие считают это нормой, крепкой семьёй и так далее. Отвратительно! Надо при случае объяснить ему это». – Я буду вино, красное, бордо конечно, салат из куриной печени и лосось. Проголодалась. Уж простите. Вы уже оба поделились с Соней своими задумками? – Она не сомневалась, что её угостят.

– Ты что-то сегодня сама не своя. – Короткова заботливо положила руку ей на лоб. – Не болеешь?

«Всё-таки её гложет вчерашний отказ в публикации».

– Вроде нет. Всё ок. – Майя улыбнулась, давая понять, что рука Сони на её лбу – самое приятное и интересное сейчас.

– Сейчас мы тебе всё расскажем. Но это остро, имей в виду. Приготовься. Давай, Володя, сначала ты.